Джордж Мартин - Пир стервятников

Эйерон остался доволен братом. Это верно. Пусть подождет.

Следующим вызвался Драмм, еще один старец, хотя и моложе Эрика. На холм он взобрался самостоятельно, и на бедре его висел Багровый Дождь, знаменитый меч, выкованный в Валирии до Рокового Дня. Сопровождали его сыновья Денис и Доннел, оба видные воины, а третьим был Андрик Неулыба, великан с ручищами как молодые деревья. То, что он выступает на стороне Драмма, говорило в пользу последнего.

— Где написано, что наш король должен быть кракеном? — начал Драмм. — С какой стати Пайк возомнил себя главным? Самый крупный остров у нас — Большой Вик, самый богатый — Харло, наша святыня — Старый Вик. Когда черную линию поглотил драконов огонь, Железные Люди выбрали своим главой Викона Грейджоя, это правда… но как лорда, а не как короля.

Начало его речи, весьма удачное, вызвало одобрительные возгласы, но они поутихли, когда старик принялся рассуждать о славных деяниях Драммов. Он помянул Дейла Ужасного, Рорина Грозу Морей, сто сыновей Горменда Драмма Прародителя. Он обнажил Багровый Дождь и поведал, как Хильмар Драмм Хитрый отнял его у некоего рыцаря с помощью смекалки и увесистой палицы. Он говорил о кораблях, давно затонувших, о битвах восьмисотлетней давности. Вече мало-помалу стало роптать, а он знай себе молол языком.

В сундуках, раскрытых его сторонниками, обнаружились скудные дары. Троны бронзой не покупаются, заметил про себя Эйерон. Верность этого правила подтвердили довольно скоро затихшие крики: «Драмм! Драмм! Дунстан король!»

У Эйерона сводило живот, и ему казалось, что шум прибоя усилился. Пора уже Виктариону заявить о себе.

— Кто будет у нас королем? — снова возгласил жрец, но на сей раз его горящие черные глаза отыскали в толпе брата. — Девять сыновей родилось от Квеллона Грейджоя. Один из них превзошел всех братьев могуществом и не ведал страха.

Виктарион, встретившись с ним взглядом, кивнул. Капитаны расступились перед ним, и он взошел на ступени.

— Благослови меня, брат. — Виктарион стал на колени, склонил голову, и Эйерон оросил его чело соленой водой из меха.

— То, что мертво, умереть не может, — промолвил жрец, и Виктарион завершил:

— Оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем прежде.

Когда он встал, внизу выстроились его заступники, прославленные бойцы: Ральф Хромой, Рыжий Ральф Стонхауз, Нут-Цирюльник. Стонхауз держал знамя Грейджоев — золотой кракен на черном, как полночное море, поле. Как только он развернул его, капитаны и короли стали выкрикивать имя лорда-капитана. Виктарион дождался, когда они умолкнут, и начал:

— Все вы меня знаете. Если хотите услышать сладкие речи, поищите их в другом месте. Я петь не мастер. У меня есть топор и вот это. — Он показал вечу два огромных своих кулака в кольчужной броне, а Нут поднял над головой устрашающий боевой топор. — Я был хорошим братом, — продолжал лорд-капитан. — Когда Бейлон задумал жениться, он послал на Харло за своей невестой меня. Я командовал его ладьями во многих сражениях и был побежден лишь однажды. После первой коронации Бейлона я отплыл в Ланниспорт, чтобы подпалить львиный хвост. Во второй раз он доверил мне освежевать Молодого Волка, если тот побежит в свое логово. От меня вы получите больше, чем получили от Бейлона. Вот все, что я хотел вам сказать.

— ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН НАШ КОРОЛЬ! — закричали его заступники, а из сундуков полилось серебро, золото, драгоценные камни — богатейшая военная добыча. Капитаны принялись хватать самое лучшее, повторяя клич: — ВИКТАРИОН! ВИКТАРИОН! — Эйерон пристально следил за Вороньим Глазом. Выскажется тот сейчас или предоставит вечу идти своим чередом? Орквуд с Оркмонта шептал что-то на ухо Эурону.

Но не Эурон положил конец крикам, а женщина. Она заложила два пальца в рот, и ее свист рассек поднявшийся шум, будто нож.

— Дядя! Дядя! — Выхватив из кучи крученую золотую диадему, она взлетела на ступени. Нут схватил ее за руку, и Эйерон долю мгновения еще надеялся, что заступники брата заставят женщину умолкнуть. Но она вырвалась и сказала Рыжему Ральфу нечто такое, от чего он шарахнулся в сторону. Вече затихло. Всем было любопытно послушать, что скажет дочь Бейлона Грейджоя.

— Спасибо, что принес на мое вече такие богатые дары, дядя, — обратилась она к Виктариону, — но напрасно ты оделся в доспехи. Обещаю, что не трону тебя. — Аша повернулась лицом к капитанам. — Нет никого храбрей моего дяди, нет никого сильнее и злее в бою. И до десяти он считает не хуже любого, я видела… правда, чтобы добраться до двадцати, ему приходится снимать сапоги. — В толпе засмеялись. — Однако он пережил всех своих жен и не нажил ни одного сына. Вороний Глаз старше его и имеет больше прав…

— Верно! — заорал снизу Рыжий Гребец.

— Верно-то верно, но у меня прав еще больше. — Аша нахлобучила золотую диадему на свои темные волосы. — Брат короля не может опережать королевского сына.

— Сыновья Бейлона все мертвы, — крикнул Ральф Хромой. — Здесь я вижу только его дочку!

— Дочку? — Аша сунула руку за пазуху. — Ого! Что это тут? Показать вам? Некоторые не видали такого с тех пор, как их отняли от груди. — Смех раздался снова. — Беда, когда у короля титьки растут — так ведь в песне поется? Ты верно заметил, Ральф, я женщина… не старуха, правда, а куда моложе тебя. Ты ведь у нас не только на ногу хромаешь? — Аша выхватила кинжал, спрятанный у нее на груди, и подняла его высоко. — Я еще и мать, а это мое малое дитятко. Ко мне, заступники! — Вызванные стали чуть ниже нее: Кварл-Девица, Тристифер Ботли и рыцарь Харрас Харло с мечом Приход Ночи, не менее прославленным, чем Багровый Дождь Дунстана Драмма. — Мой дядя сказал, что вы все его знаете. Вы знаете и меня…

— Не худо бы узнать тебя ближе! — крикнул кто-то.

— Ступай домой и узнай поближе свою жену, — крикнула в ответ Аша. — Дядя сказал, что даст вам больше, чем дал мой отец. Что же это такое? Золото и слава, скажете вы. И воля, которая слаще всего. Да, отец дал нам все это… и вдов у нас приумножил, как подтвердит вам лорд Блэкрид. Сколько ваших домов пожгли, когда сюда пришел Роберт? Сколько дочерей обесчестили? Сожженные селения и разрушенные замки, вот что дал вам отец. С ним вы изведали вкус поражения, с дядей нахлебаетесь досыта. Я обещаю совсем другое.

— А ты что нам дашь? — спросил Лукас Кодд. — Вязать нас усадишь?

— Да, Лукас. Мы свяжем себе королевство. — Она перебросила кинжал из руки в руку. — Пусть нам послужит примером урок Молодого Волка, который выигрывал каждое свое сражение… а в итоге проиграл все.

— Волк не кракен, — возразил Виктарион. — То, что кракен схватил, он уже не выпустит, будь то ладья или левиафан.