Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

Мелькнула мысль, что я же рыцарь, а они все благородные люди, что с точки зрения простолюдина — дураки, защищают других, очищают земли от чудовищ, терпят лишения, проводя жизнь в скитаниях, получая раны, а то и расплачиваясь жизнью за жажду совершить славные подвиги… но нет, я совсем не потому, это я бы в себе превозмог, я же демократ местами, всегда найду приличное оправдание трусости и малодушию, хотя даже искать не надо, уже придуманы термины «толерантность» и «политкорректность», все жалкие людишки от них в восторге…

Да, я бы благоразумно объехал по широкой дуге, я уже правитель и политик, а они воюют чужими руками, но сейчас весьма хмелен от череды блистательных, будем говорить правду, побед, просто изумительных и замечательных, когда после ряда позорных ретирад начал одерживать сокрушительные и повергающие врага, да что там повергающие, я всякий раз вбивал по ноздри в землю… так что, немножко одурев от собственной крутости, вот сейчас пру напрямик, дескать, эта область по договору отходит мне, так что разбираться с нею тоже мне.

А на самом деле, сказал я себе уже чуточку более трезво, действительно мне. Это подконтрольные земли по договору, я буду с них получать налоги, а раз так, то обязан и защищать. Но армию сюда двигать как-то не весьма, сперва хотя бы разведать, что там внутри, в самом ли деле опасно…

— Посмотрим, — пробормотал я. — В самом ли деле скатываюсь во Тьму… Если так, то войду запросто, как к своим…

В трех шагах вспыхнул такой яркий слепящий свет, что арбогастр заржал испуганно и встал на дыбы, едва не выбросив меня из седла. Пес вздыбил шерсть и зарычал, оскалив клыки.

Я сообразил, что свет слишком чистый и радостный, ни с каким другим не спутаешь, и все же в долю секунды обнажил меч, прикрыв левую сторону груди щитом.

Из слепящего сияния вышел архангел Михаил, весь настолько светящийся, что, кроме глаз и рта, ничего не вижу в огненном овале лица.

— Боец?.. — донеслось из пламени насмешливое. — Все еще?

— Мужчина всегда должен быть бойцом, — огрызнулся я. — А ты разве не он? Скажи, это правда, что ты сам собрал ангелов и повел на борьбу с Сатаной… не дожидаясь приказа от Творца?

Он чуть убавил блеск, я смог различить не только красиво вырезанные ноздри, но даже крохотные морщинки у глаз, вот уж чего не ожидал.

— Ты что, — поинтересовался он, — ждал меня, чтобы спросить такое?

Я успокоил вздрагивающего арбогастра, мне кажется, он жаждет ринуться на это светящееся, как медуза, и растоптать копытами, строго велел Бобику сидеть и ждать.

Архангел молча ждал, я наконец повернулся к нему и сказал с великолепной, сам залюбовался, дерзостью:

— А ты не увиливай! Это очень важно. Ты же вроде бы простой исполнитель!.. Но приказа не было, так?..

Он рассматривал меня с нескрываемым интересом.

— Вот чем твоя голова забита?.. Я думал, только плотскими утехами с разной нечистью.

— Эльфы не совсем уж и нечисть, — возразил я.

— А кто?

— Просто порода такая, — объяснил я. — Раса. Пусть даже вид. Это ведь не Творец назвал их нечистью, верно?

Он поморщился.

— Если их нечистью считают ангелы… тем более архангелы, то, думаю, твое мнение никто во внимание не примет. Эльфы предназначены к истреблению.

Я ощутил гнев, ненавижу этих самодовольных и все якобы понимающих холодных и высокомерных существ, сказал резко:

— А ты не боишься, что мое мнение лучше выражает отношение Творца, чем твое?

Он смотрел с предельным презрением.

— С какой стати?

— Творец вдохнул в Адама свой дух, — напомнил я. — В каждом человеке частица Творца. Пусть и с маленькой буквы.

— Но мы, — возразил он, — мысли и желания Господа!.. Мы чище! Хотя я из тех, кто принял повеление Господа о том, что Адам — царь природы и всего мироздания, и первым ему поклонился. Но это была воля Господа…

— Вот-вот, — сказал я, — все вы так подумали, но только Сатана сказал вслух то, что подумал, а еще он осмелился поступить так, как сказал. А ты, выполняя волю Господа, одобряешь ли ее?

Он потемнел лицом, глаза сверкнули дико, он в этот момент был больше похож на падшего ангела, но тут же поблагостнел и сказал почти елейно:

— А знаешь ли ты, что я уже дважды посылал за тобой ангела смерти.

— Что-о?

Он кивнул:

— Да-да, ты достаточно погряз во тьме, чтобы можно было призвать тебя к ответу и навеки ввергнуть в ад.

Я сказал, трепеща всем телом:

— И… что помешало?

Он поморщился.

— Да так, мелочи… Видишь ли… Ни сам Господь, ни кто-либо из ангелов, архангелов или серафимов не волен избрать за тебя, что тебе делать. Этот великий дар свободы воли… даже мы, архангелы, не можем до конца уяснить. Мы бы просто дали вам хорошую счастливую жизнь, как изысканные сладости, но по вашей свободе воли ты сам выбираешь, какой дорогой идти: к конфетам или к дерьму…

— Фи, — сказал я, — как грубо, а еще ангел. Не нравится тебе наша свобода, верно?

Он снова чуть поморщился.

— Это неважно.

— Тогда говори, — сказал я. — Ты же ангел, что значит — посланник. Почтовый голубь. Скороход, как бы. С чем тебя послали?

— Ни с чем, — сказал он хмуро, — просто я чувствую необходимость… что исходит, очевидно, от Господа, сказать тебе, что ты в самом деле погряз во Тьме, но тебя удержали от поглощения ею некоторые мелкие поступки…

Я спросил заинтересованно:

— Ну-ну, говори. Люблю, когда обо мне говорят! Да еще хорошее.

— Ты продолжаешь после битв лечить раненых, — сказал он, — хотя уже почти король… ты не желаешь войн… ты пытался остановить короля Фальстронга…

Я сказал невесело:

— Да, но он погиб… Если бы я сумел его удержать…

Он покачал головой:

— Если бы ты оказался настойчивее и сумел бы его удержать и вернуть к войску, принц Эразм укрепился бы в столице, поставил бы везде своих людей, и король ничего не смог бы сделать даже со всей армией, потому что пришлось бы завоевывать все королевство. В жестокой гражданской войне погиб бы король, принц Эразм, был бы сожжен город, разрушены многие замки, вырублены сады, уцелевшие жители прятались бы в лесах, а в опустевших деревнях селились совы и волки.

Я зябко передернул плечами.

— Жуть. Но смерть короля — это все-таки поражение.

Он посмотрел с интересом.

— Да?.. Ах да, ты же рассматриваешь только эти смешные драки с мечами…

— А какие еще? — спросил я сердито.

Он сказал насмешливо:

— Сам знаешь. Только не догадываешься даже, сколько и какие сражения могут быть. От духовно-идеологических до таких глубинно-метафизических, что их постигнуть может только сам Господь. Но ты дерешься и там, сам того не подозревая. Потому мне было велено отозвать посланного за тобой ангела смерти…