Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — гроссфюрст

Он ответил с превеликим рвением:

— Все сделаю, ваша светлость! Муха не пролетит!

Я закрыл дверь, задвинул засов, а потом опустил еще и щеколду на крюк. Сейчас, когда все торопливо сбиваются в группки и определяют своего кандидата в короли, очень важно удержаться в сторонке…

На другой день во дворце уже тишина, столы убрали, пол вымыли, на стенах развесили новые гобелены и украсили их свисающими из-под потолка полосами красного полотна.

За мной пришли после обеда, помогли одеться, после чего провели через широкий проход навстречу целому морю яркого света. Я невольно охнул, вроде бы уже не новичок здесь, а зала для торжественных собраний еще не видел: весь расцвеченный огнями, горят все люстры, настенные канделябры, напольные трехрогие подсвечники с пудовыми свечами, а в зале ровными рядами расположились люди, при одном взгляде на которых понимаешь, что это и есть хозяева Варт Генца: важные, в дорогих шубах, на всех тяжелые золотые цепи, пальцев не рассмотреть от обилия золотых колец с крупными драгоценными камнями, символами власти.

На помосте под дальней стеной длинный стол, за ним пятеро, одного я узнал сразу: граф Меганвэйл, хотя в непривычной свободной одежде знатного вельможи, остальные четверо всем обликом источают власть и могущество, это наверняка те, с кем советовался граф: Хродульф Горный, Леофриг Лесной, Хенгест Еафор и Меревальд Заозерный.

Хродульф и Леофриг выглядят облагороженными викингами, Хенгест Еафор полностью оправдывает свое имя: могучий жеребец, да еще и тяжеловоз, высится над всеми на голову, в плечах широк, а блестящие черные волосы падают на спину, как мощная конская грива. Меревальд рядом выглядит книжником, скромным и трудолюбивым, но я перехватил его острый взгляд, он первым заметил меня и оглядел с головы до ног, я скромно опустил голову и прошел к свободному месту в зале.

Мои провожатые зашептали жарко:

— Вам туда, на помост! Вам оставлено кресло!

Я ответил нарочито громко, с той скромностью, что паче гордыни:

— Я всего лишь один из рыцарей и друзей короля Фальстронга. Я дождусь конца выборов короля здесь. Во имя Господа!

— Во имя Господа, — ответили они обескураженно.

— Сильным, — сказал я значительным тоном, — надлежит быть скромным и уважительным к старшим. Идите, друзья мои.

Они ушли, я скромно опустился на лавку и приготовился слушать, не обращая внимания на заинтересованные взгляды справа и слева.

В зале сильный запах добычи, самой богатой, какую только можно представить. Жадно смотрят и на этих пятерых, сидящих за столом лицом к залу, и поглядывают на некоторых из присутствующих в общей массе. Разрыв между мощью той четверки за столом, исключая графа Меганвэйла, может быть не настолько заметным с влиянием некоторых из сидящих в зале, чтобы исключить всякое соперничество.

Граф Меганвэйл поднялся, шум в зале начал затихать под его властным взглядом. Не самый богатый, не самый могущественный из лордов, он уступает многим и в знатности, и в родне, и в древности клана, однако назначен командующим войсками в войне против Турнедо, и все знают, что выполнил долг до конца и что у него хватило отваги выступить против захватившего трон младшего сына Фальстронга, на что решился бы далеко не всякий.

— Благородные лорды королевства Варт Генц, — проговорил граф сильным голосом, привыкшим перекрикивать шум битвы. — Мы собрались здесь в тяжелый и скорбный час почтить память нашего благородного короля… и в то же время светлый день, как надеюсь, когда воцарится новая династия, что принесет в Варт Генц мир, счастье, спокойствие и достаток!

На опоясывающем зал балконе появлялись и пропадали девушки с корзинками в руках, там, судя по запаху, лепестки роз, их сбросят вниз, когда будет объявлено имя нового короля. Возникли музыканты, расселись и начали настраивать инструменты.

Граф Меганвэйл выдержал небольшую паузу, оглядел всех в зале исподлобья.

— Давайте сперва обсудим наиболее достойных, — продолжал он, — кто мог бы сесть на престол и править королевством долго и справедливо. Я, как главнокомандующий, от прений устраняюсь и приму любого, кого выберет общее собрание лордов.

Кто-то из зала выкрикнул бодро:

— А самому стать королем? Армия под вашей рукой, сэр Меганвэйл.

Послышался шум, Меганвэйл покачал головой:

— Нет, я королем не буду и будущему королю угрозой не стану. Я воин, но не правитель. Править страной намного труднее и сложнее, чем командовать армией. Потому меня в списке претендентов нет и не будет.

Из другого угла зала кто-то прокричал хорошо поставленным голосом:

— Хродульфа!.. Лорда Хродульфа!

Сразу несколько голосов подхватили:

— Хродульфа!

— Его все чтят!

— У него самые большие земельные владения!

— Он самый богатый!..

Я всматривался в лица, вслушивался в голоса, ловил обрывки разговоров и старался увидеть общую картину. Расклад в самом деле выглядит интересным: самый богатый и с самыми крупными владениями — Хродульф, прямо магнат какой-то, у него уже свое королевство в королевстве, однако ни одного сына, а дочери не в счет, зато у Леофрига трое сыновей: старшему тридцать, среднему — пятнадцать, и младшему всего три года… только вот Леофриг весьма груб и невыдержан, перессорился со всеми соседями, и хотя у него самая крупная дружина, но это добавляет ему мощи, однако не уважения.

Третий кандидат, Хенгест Еафор, могучий гигант с жеребячьим лицом, а не только именем, богат, хотя не так, как Хродульф, у него сын и дочь, есть хорошо подготовленная к боям дружина, однако его род сильно уступает по древности, знатности и, самое главное, за спиной нет многочисленной и разветвленной родни, что могла бы обеспечить тылы.

Последний из сидящих за столом, Меревальд Заозерный, в каком-то очень дальнем родстве с одним из почти забытых королей, это не слишком весомый козырь, но известно, что покойный король часто с ним советовался по важным делам королевства, именно Меревальд настоял, чтобы Фальстронг начал разрабатывать соляные копи в заброшенных землях, где ничто не росло из-за этой проклятой соли, а теперь казна на торговле ею получает большую прибыль…

Я наблюдал с великим интересом, как все это происходит, когда королевство теряет сюзерена, а новый не силой захватывает трон, а местные стараются сделать это самым демократическим путем, все-таки большинство голосов гарантирует потом поддержку при любых потрясениях.

Через несколько часов ожесточенных прений девушки на балконе заскучали и ушли, оставив корзины, музыканты начали дремать, а кое-кто бесстыдно заснул.