Джо Аберкромби - Полмира

Старый министр Горма, а теперь и новый, улыбнулась холодной, как зимнее море, улыбкой.

— Уведите эту змею и наденьте на нее ошейник.

— Ты заплатишь! — завизжала Исриун, ее глаза стали дикими. — Ты заплатишь за это! — Но воины Горма уже тащили ее к восточному склону.

Ломатель Мечей повернулся, кровь капала с его свисающих пальцев раненной руки.

— Лаитлин, ваше предложение о союзе все еще в силе?

— Чего Ванстерланд и Гетланд не смогут достичь вместе? — крикнула Золотая Королева.

— Тогда я согласен.

Потрясенный выдох прошел вокруг квадрата, словно каждый человек задерживал дыхание и внезапно все выдохнули.

Бренд вырвался из ослабших рук Ральфа и побежал.

— Колючка?

Голос казался эхом откуда-то издалека, словно из темного тоннеля. Голос Бренда. Боги, как она была рада его слышать.

— Как ты? — Сильные руки на ее плече, поднимают ее.

— Я возгордилась, — прохрипела она, горло саднило, рот кололо. Она попыталась встать на колени, но была так слаба и потрясена, что едва снова не упала, но он ее подхватил.

— Но ты жива.

— Наверное, — прошептала она, немало удивленная, что лицо Бренда постепенно проявляется из яркого пятна. Боги, как она была рада его видеть.

— Этого достаточно. — Он протянул ее руку себе на плечи, и она застонала, когда он мягко поднял ее на ноги. Сама она не могла сделать ни шагу, но он был сильным. Он не даст ей упасть. — Хочешь, чтобы я тебя понес?

— Прекрасная мысль. — Она поморщилась, взглянув на воинов Гетланда, которые собрались на гребне над ними. — Но я лучше пройдусь. Почему он меня не убил?

— Мать Исриун изменила его мнение.

Один раз Колючка оглянулась назад, когда поднимались по склону к лагерю. Гром-гил-Горм стоял в центре квадрата, окровавленный, но непобежденный. Мать Скаер уже обрабатывала его раненную руку ниткой и иголкой. Другая его рука сжимала руку Лаитлин, скрепляя союз между Ванстерландом и Гетландом. Злейшие враги стали друзьями. По крайней мере пока.

Между ними, сложив руки, улыбался Ярви.

Несмотря на все молитвы Матери Войне, кажется, в этот день правосудием заправлял Отец Мир.

В свете

Бренд еще несколько раз со звоном ударил молотком по заготовке и сунул ее обратно в угли в фонтане искр.

Рин с отвращением цокнула языком.

— А в тебе нет того, что называют «нежным прикосновением», а?

— Для этого здесь ты. — Бренд ухмыльнулся ей. — Надо ведь как-то сделать так, чтобы ты чувствовала себя особенной?

Но она уже смотрела мимо него, на дверь.

— К тебе посетитель.

— Отец Ярви, какая честь. — Бренд опустил молот и вытер лоб предплечьем. — Пришли купить клинок?

— Министр должен поддерживать Отца Мира, — сказал Ярви, входя в кузню.

— Хороший министр и с Матерью Войной тоже дружит, — сказала Рин.

— Мудрые слова. И сейчас более, чем когда-либо.

Бренд сглотнул.

— Значит, будет война?

— Верховному Королю понадобится время, чтобы собрать воинов. Но думаю, война будет. И все же. Война — это хорошо для тех, кто кует мечи.

Рин подняла брови, взглянув на Бренда.

— Мы бы согласились и на худой мир, полагаю. Но, по крайней мере, я слышала, что король Утил идет на поправку.

— Его сила стремительно возвращается, — сказал Ярви. — Вскоре он снова будет мучить своих воинов тренировкой на мечах, и будет использовать для этого твою прекрасную сталь.

— Хвала Отцу Миру, — сказала Рин.

— Отцу Миру и вашему мастерству, — сказал Бренд.

Ярви скромно поклонился.

— Делаю что могу. А как боги обходятся с тобой, Бренд?

— Неплохо. — Он кивнул на сестру. — Если бы не мой мастер-тиран, я бы наслаждался работой. Оказалось, что работа с металлом нравится мне куда больше, чем я помнил.

— Легче, чем работа с людьми.

— Сталь честная, — сказал Бренд.

Отец Ярви искоса посмотрел на него.

— Можем ли мы где-нибудь поговорить наедине?

Бренд посмотрел на Рин, которая уже раздувала меха. Она пожала плечами.

— Сталь еще и терпеливая.

— Зато ты нет.

— Иди, говори. — Она прищурила глаза. — Пока я не передумала.

Бренд стащил рукавицы и вывел Ярви в маленький дворик, где было шумно от звуков бегущей воды. Он сел на скамейку, которую Колл для них покрыл резьбой в пятнистой тени дерева, ветерок прохладно дул на его блестящее от пота лицо, и предложил Отцу Ярви сесть рядом.

— Приятное место. — Министр улыбнулся, глядя на Мать Солнце, которая вспыхивала и мерцала через листья. — Вы с сестрой устроили себе прекрасную жизнь.

— Это она устроила. Я лишь оказался рядом.

— Ты всегда играл свою роль. Я помню, как ты принял на свои плечи вес Южного Ветра. — Ярви посмотрел на шрамы, змеящиеся по предплечьям Бренда. — Это был подвиг, достойный того, чтобы о нем пели песни.

— Я понял, что меня меньше заботят песни, чем раньше.

— Ты учишься. Как Колючка?

— Уже вернулась к тренировкам по три четверти каждого дня.

— Она вырезана из дерева, да.

— Ни одной женщины Мать Война не касалась сильнее.

— И все же она была иголкой, которая сшила два великих союза. Возможно, ее коснулся и Отец Мир.

— Не говорите ей этого.

— Вы двое все еще… вместе?

— Ага. — У Бренда было чувство, что министр знал ответы, но в каждом вопросе скрывался еще один. — Можно и так сказать.

— Хорошо. Это хорошо.

— Наверное, — сказал он, думая о шумном споре, который был у них утром.

— Не очень хорошо?

— Хорошо, — сказал он, думая о том, чем они занялись после. — Просто… Я всегда думал, что быть вместе — это уже конец трудностей. Оказалось, тут трудности как раз и начинаются.

— Любой путь, по которому стоит идти, нелегок, — сказал Отец Ярви. — У каждого из вас есть сильные стороны, которых не хватает у другого, и слабые, которые восполняет другой. Это прекрасно, это редко, найти кого-то, кто… — Он нахмурился, посмотрев на шевелящиеся ветки, словно думал о чем-то далеком, и его мысли были болезненными. — Делает тебя целым.

Бренду потребовалось немного времени, чтобы набраться храбрости и заговорить.

— Я думал расплавить монету, которую дал мне принц Варослав.

— Чтобы сделать ключ?

Бренд попинал сапогом пару упавших листьев.

— Возможно она предпочла бы кинжал, но… ключ это традиция. Как думаете, что об этом подумает королева Лаитлин?

— У королевы было три сына и ни одной дочери. Я думаю, она очень привязывается к своему Избранному Щиту. Но уверен, ее можно убедить.