Джо Аберкромби - Полмира

Или быть может он сам его выронил. Потому что, когда она ударила его снова, он схватил ее руку, его пальцы сомкнулись на ее запястье с хлопком, который для Бренда был, как удар в живот.

— О, боги, — прохрипел он.

Вздох

Колючка дернулась за кинжалом Бренда, но ее локоть столкнулся с опущенным щитом Горма, и он шагнул ближе, душа ее. Он крепко сжимал ее запястье, выворачивал его, и эльфийский браслет впивался в ее плоть. Он отпустил ручку своего щита и схватил ее правый рукав.

— Я поймал тебя! — прорычал он.

— Нет! — она вывернулась назад, словно пытаясь освободиться, и он подтащил ее ближе. — Это я тебя поймала!

Она дернулась вперед, используя его силу против него, боднула его изо всех сил в челюсть, и он дернул головой вверх. Она прижала колено к его ребрам и закричала, вырывая свою правую руку из его захвата.

Но он все равно все еще сокрушающе держал ее левое запястье. У нее был шанс. Только один. Она вырвала кинжал Бренда из-за пояса, и ударила Горма в шею, когда он снова посмотрел на нее.

Он дернул вверх руку со щитом, защищаясь, и клинок пронзил его плоть, крестовина, сделанная в форме змеи, хлопнула ему по ладони. Она зарычала, отбрасывая его руку, его щит свободно болтался на ремнях, но, дрожа от усилия, он остановил яркое острие прямо у своего горла, задержал его там, и розовая слюна капала с его сжатых зубов.

А потом, несмотря на то, что его рука была пробита насквозь, огромные пальцы сомкнулись на ее правом запястье и плотно ее сжали.

Колючка напрягалась всеми фибрами, чтобы протолкнуть красный клинок ему в шею, но сильного мужчину не победить силой, и не было человека сильнее, чем Ломатель Мечей. Он держал обе ее руки, выставил плечо, зарычал и оттеснил ее, дрожащую, назад, назад к краю квадрата. Горячая кровь сочилась из его проколотой ладони на рукоять кинжала, увлажняя ее раздавленное запястье.

Бренд болезненно застонал, когда Горм поставил Колючку на колени перед глумящимися воинами Ванстерланда.

Ее эльфийский браслет сиял красным сквозь плоть его сжимающейся руки, внутри которой чернели кости, все сжимая и сжимая. Она выдохнула через сжатые зубы, когда нож выпал из ослабших пальцев ее левой руки, отскочил от ее плеча и упал в траву. Тогда Горм выпустил ее запястье и крепко схватил ее за горло.

Бренд попытался сделать шаг в квадрат, но Отец Ярви схватил его под руку, Ральф под другую, утаскивая его назад.

— Нет, — прошептал кормчий ему в ухо.

— Да! — взвизгнула Мать Исриун, довольно глядя на них.

Не вздохнуть.

Каждая натренированная мышца Колючки напряглась, но Горм был слишком силен, и он гнул ее назад, назад. Его захват сдавливал ее правую руку вокруг рукояти кинжала Бренда, кости трещали. Она шарила другой рукой по траве, пытаясь найти нож, но не могла найти. Ударила ему по колену, но в этом ударе не было силы. Попыталась достать до его лица, но смогла лишь слабо дернуть за его окровавленную бороду.

— Убей ее! — крикнула Мать Исриун.

Горм прижал Колючку к земле, кровь капала из его рычащего рта на ее щеку. Ее грудь вздымалась, но лишь мертвое хлюпанье раздавалось в ее горле.

Не вздохнуть. Ее лицо горело. Она едва слышала бурю голосов из-за бурлящей крови у нее в голове. Она дернула руку Горма онемевшими пальцами, вцепилась в нее ногтями, но та была выкована из железа, вырезана из дерева, безжалостна, как корни деревьев, которые за годы разорвут на части любую скалу.

— Убей ее! — Хотя она не видела скорченное в триумфе лицо Матери Исриун, но слышала ее визг. — Верховный Король предписывает! Это уготовано Единым Богом!

Глаза Горма метнулись к министру, его щека дернулась. Его хватка, казалось, ослабла, но возможно это Колючка хваталась за жизнь, которая ускользала и ускользала.

Не вздохнуть. Становилось темно. Она встала перед Последней Дверью, и никаких уловок не осталось. Смерть отодвинула задвижку, широко распахнула дверь. Колючка колебалась на пороге.

Но Горм не бросил ее туда.

Словно через тенистую вуаль она увидела, как его чело сморщилось.

— Убей ее! — вопила Мать Исриун, и ее голос поднимался все выше и выше, становился все безумнее и безумнее. — Праматерь Вексен требует этого! Праматерь Вексен приказывает!

И окровавленное лицо Горма снова содрогнулось, спазм прошел от глаза до челюсти. Его зубы скрылись за губами, рот стал прямой ровной линией. Его правая рука расслабилась и Колючка удушливо вздохнула, мир перевернулся, когда она шлепнулась на бок.

Бренд недоверчиво смотрел, как Горм дал Колючке упасть и медленно уставился на Исриун. Голодное рычание его воинов начало стихать, толпа вокруг затихла, весь шум иссяк, оставив потрясенную тишину.

— Я Ломатель Мечей. — И Горм очень мягко положил правую руку себе на грудь. — Что за безумие позволяет тебе говорить со мной в таком тоне?

Исриун указала на Колючку, которая каталась и выкашливала рвоту в траву.

— Убей ее!

— Нет.

— Праматерь Вексен приказывает…

— Я устал от приказов Праматери Вексен! — взревел Горм, и глаза едва не лопались на его окровавленном лице. — Я устал от высокомерия Верховного Короля! Но больше всего, Мать Исриун… — Он сжал зубы в ужасной гримасе, вытаскивая кинжал Бренда из своей руки. — Я устал от вашего голоса. Это постоянное блеянье режет мне слух.

Лицо Матери Исриун стало смертельно бледным. Она попыталась отпрянуть назад, но татуированная рука Скаер обняла ее за плечи и крепко держала.

— Вы нарушите клятвы, которые принесли им? — пробормотала Исриун, широко раскрыв глаза.

— Нарушу свои клятвы? — Горм стряхнул с руки покрытый рубцами щит и со стуком бросил его вниз. — Меньше чести в том, чтобы держать их. Я разбиваю их. Я плюю на них. Срал я на них. — Он возвышался над Исриун, и нож блестел красным в его руке. — Верховный Король предписывает, неужели? Праматерь Вексен приказывает, да ну? Старый козел и старая свиноматка! Я отказываюсь от них! Я бросаю им вызов!

Тонкая шея Исриун дернулась, когда она сглотнула.

— Если убьешь меня, будет война.

— О, война будет. Мать Ворон расправляет свои крылья, девочка. — Гром-гил-Горм медленно поднял нож, который выковала Рин, и глаза Исриун уставились на блестящее острие. — Ее перья — это мечи! Слышишь, как они стучат? — И его лицо расплылось в улыбке. — Но мне не нужно убивать тебя. — Он отбросил нож к Колючке, которая встала на четвереньки и блевала. — В конце концов, Мать Скаер, зачем убивать то, что можно продать?

Старый министр Горма, а теперь и новый, улыбнулась холодной, как зимнее море, улыбкой.