Гай Юлий Орловский - Ричард Длинные Руки - принц-регент

Он оглянулся, следом с топотом и визгом несется толпа демонов, хоть и кривоногие, но все-таки догонят любого, кто остановится.

— Прыгай! — крикнул я снова.

— Но… как?

— Быстро! — закричал я.

Он оглянулся и сказал бесстрашно:

— Лучше приму бой и погибну с честью!

— И опозоришь свое имя! — заорал я страшным голосом.

Он в ужасе от такого будущего оттолкнулся от стены, сделал два быстрых шага, для третьего нет места, и прыгнул изо всех сил. Я видел его искаженное усилием лицо, но и даже в таком прыжке Сигизмунд красив, полураскрытый в крике рот и патетически вытянутые руки.

Не долетел самую малость, с силой ударился грудью о край, но соскользнуть в пропасть не получилось, я поймал за руку и вздернул к себе наверх.

— Сперва выполним задание, — пояснил я. — Убьем всех главных, а потом вернемся и побьем этих простолюдинов, если ты почему-то так странно этого хочешь. Понял?

Он просипел полузадушено:

— А мы… не бежали сейчас с поля боя? Это позор…

— А мы заманиваем, — сказал я. — Кроме того, Сиг, правила рыцарства здесь неуместны.

— Почему?

— Это не люди, — объяснил я, — а демоны. А рыцарство гласит, что нужно блюсти все в отношении других людей и даже дам, а всякие демоны, простолюдины и девки к ним не относятся!

Он подумал, приподнял брови и ответил с неуверенностью:

— Вроде бы верно… но я на всякий случай буду с достоинством и к демонам. Это же мое имя и моя честь, при чем тут кто из них кто? Кто я — вот что важно!

Я сказал пристыженно:

— Ты меня уделал, Сиг. Редко кому удавалось, но ты меня, как Бог черепаху.

— Сэр Ричард?

— Признаю, — сказал я великодушно. — А теперь вставай, пойдем погибать отважно и в красивых позах. Но только сперва убьем всех тех, у кого в руках оружие, а не лопаты.

Глава 14

Мы шли чудовищными туннелями, поразительно похожими на внутренности гигантского дождевого червя, и хотя внутри червяков никогда не был, но в руках держал в детстве не раз, один раз даже разорвал, то ли нечаянно, то ли нарочно, все мы в детстве невинны, и сейчас мчался со всех ног, прыгал на пульсирующих сочленениях, прислушивался к Сигизмунду, трижды напоролись на работающих там демонов, но разбираться некогда, даже Сигизмунд рубил отчаянно, я объяснил ему, что это называется у рыцарей высшей категории зачисткой, когда и так называемое мирное население уничтожается под корень, чтобы не путалось под ногами…

Потом мчались через горящее плато, где постоянные взрывы, раскалывающие землю, огонь вырывается слепяще-белый, и вокруг сразу начинает все гореть, даже камни, гейзеры взлетающей к своду магмы…

…И мы, как два оленя, красиво несемся через огонь, рубим, сшибаем, сносим головы, взлетают отрубленные руки, как хорошо вот так ворваться к противнику, когда он еще не успел напялить доспехи и взять в руки оружие!

Сигизмунд пару раз все-таки требовал, чтобы мы дали им возможность вооружиться, иначе бой не честен, но я пообещал по возвращении предстать перед воинским трибуналом и отчитаться за все нарушения воинской этики и даже этикета, а он, Сигизмунд, невиновен даже в военных геноцидах, так как приказы отдаю я, грубая скотина и будущий военный преступник против нечеловечества, а он всего лишь хороший исполнительный воин, опора церкви и общества.

Я потерял счет времени, сколько мы прорубывались по туннелям, старательно избегая больших пещер, где нас легко окружить. Сигизмунд сперва спрашивал, туда ли идем, а я сперва отвечал, что да, туда, наконец поинтересовался, не все ли ему равно, он же готовился умереть красиво и с возвышенными словами на застывающих устах, и он перестал спрашивать, только хрипло дышал и наносил точные экономные удары.

Ближе к центру, как я чувствовал, попадаются уже настоящие воины, а однажды прямо из пола поднялся такой гигант, что сердце мое затрепетало. Демон ростом с трехэтажный дом, толстый, как водонапорная башня, а ко всему еще на нем доспехи то ли из металла, то ли из камня, даже издали видно, что не тоньше наковальни даже в самом незащищенном месте.

— Отходим! — крикнул я Сигизмунду. — Быстро за мной!

Сигизмунд послушно пошел, отступая рядом, отражая удары и нанося в ответ, но когда я свирепо гаркнул и побежал, ринулся следом, но ни разу не забежал вперед, это же недостойно и может быть расценено, а это недопустимо и вообще как можно…

По дороге смяли еще несколько демонов, пусть даже в доспехах, но я с дрожью прислушивался, как вздрагивает земля все ближе и ближе.

Мы бежали через огромную пещеру, когда едва не на четвереньках в нее вошел гигант и быстро распрямился во весь рост.

Я со смертным холодом в груди ощутил, что не успеем пробежать все огромную пещеру до туннеля на той стороне, этому огру достаточно сделать два шага…

— Сиг! — крикнул я бешено. — Мы покроем себя славой! Встань вон в ту щель и задержи всех, кто попытается прорваться!.. И погибнем с честью!

— Да! — прокричал он воспламененно. — И доблестно!

Он повернулся и побежал к стене, а не к туннелю, а я помахал гиганту мечом и провел лезвием горизонтально, показывая, как перережу ему глотку.

Взревев, он двинулся ко мне, я ринулся в противоположную от Сигизмунда сторону. Разогнался и похолодел, несмотря на жар. Впереди бездонная пропасть, ее не перепрыгнуть еще и потому, что на той стороне просто голая ровная стена. Это значило бы в прыжке удариться о нее тупой головой и упасть в озеро расплавленного металла.

Гигант в два огромных шага оказался за моей спиной, расхохотался гулко, его смех наполнил мир жутким грохотом, а когда протянул ко мне руку, я ощутил, что не смогу отрубить даже палец, тот толще колонны во дворце короля Барбароссы.

— Да пошел ты, — крикнул я и ринулся вниз головой с уступа.

Он попытался поймать в падении, гигантская ладонь пронеслась совсем рядом, отшвырнув меня тугой волной воздуха, но сознание у меня уже помутилось, я смутно помнил, что инстинктивно растопыриваю крылья, а когда увидел перед собой быстро приближающуюся жаркую поверхность, крылья уже несут на бреющем над оранжевым расплавом, шерсть начала дымиться, запах паленого ударил в ноздри.

Задыхаясь от жара, я мчался вдоль опаленных камней, щелей много, но мелкие, ага, вот по мне, я ринулся к ней уже с помутившимся сознанием, влетел, обдирая крылья, упал и больно расшибся о каменный пол, но здесь при всей иссушающей жаре хотя бы нет палящего жара от растопленного металла.

Чуточку переведя дыхание, я все-таки перебрался в личину человека, так надежнее, начал протискиваться по извилистой щели, цепляясь железом доспехов за острые сколы камней, на выходе споткнулся и позорно вывалился, как мешок с картошкой.