Евгений Щепетнов - Монах. Предназначение

Андрей посмотрел в спокойное, умиротворённое лицо старого мастера, и мысленно попрощался: 'Прощай, товарищ. Жаль, что так вышло. Господи, прими его душу!' Потом перекрестился, и тронул Энара за плечо:

– Мне нужно с тобой поговорить. Это важно.

– Сейчас? – недоумённо поднял голову мастер.

– Сейчас. Прости, это ОЧЕНЬ важно.

Энар кивнул головой, встал с табурета и пошёл к двери из комнаты, в которой прежде работал его отец. Они прошли через длинный коридор конторы, и оказались в комнате, как две капли воды похожей на кабинет старого мастера. Энар взял два стула, один пододвинул Андрею, сам сел на другой.

– Я слушаю. Знаю, что без веской причины вы бы не стали отрывать меня от прощания с отцом. Только сразу, без предисловий – скоро катафалк подъедет, пора на кладбище. Вы со мной поедете?

– Нет. Я простился с твоим отцом. А видеть, как его закапывают – не хочу. В своей жизни я много раз видел, как хоронят моих друзей – ещё раз – не хочу. Извини.

– Я понимаю – кивнул головой Энар – итак, я слушаю.

– Дай лист бумаги и карандаш. Ага. Теперь слушай – Андрей быстро нарисовал несколько картинок, и Энар с удивлением уставился на них:

– Вы что, серьёзно? Этого не может быть!

– Энар, я похож на идиота? Или на пьяного? Или на наркомана? Делай такие штуки – они называются турели. Их нужно установить по угловым башням стены, и просто на стене. Чем больше, тем лучше. Они должны простреливать всё пространство, вращаясь на триста шестьдесят градусов. Самое главное – воздух. Впрочем – ты понял, что турели можно сделать и так, что они будут стрелять и вниз. Турель вращается вокруг оси, угол наклона пушки тоже меняется. У пушек днём и ночью должны стоять люди, готовые выстрелить – с огнём, как положено. Пушки постоянно заряжены – крупной картечью, с голубиное яйцо. Как только увидите, направляете пушки и стреляете, не раздумывая. Если не успеете – вас спалят. Никому не говори, что это драконы. Скажи – есть сведения, что исчадья вызвали демонов, и те могут напасть с воздуха. Кроме того – те, кто будут стоять на посту, должны иметь нарезные пистолеты – может случиться так, что времени на второй выстрел не будет. Надо, чтобы был шанс победить и без пушек. Ещё раз – не считай меня идиотом – я знаю много такого, что тебе неизвестно. И сообщить информацию не могу. Прими как факт – на завод могут напасть несколько драконов, весов в несколько тонн. Струя их огня бьёт метров на пятьдесят, так что ближе этого расстояния подпускать нельзя.

– Если бы это были не вы – я бы не поверил! – потрясённо сказал Энар – но вам не верить я не могу. Отец всегда говорил – 'Энар, держись за этого человека! Он знает много такого, что нам неизвестно. И в нём нет червоточины'.

– Мне очень, очень, очень жаль твоего отца – вздохнул Андрей – надеюсь, ты будешь не худшим партнёром, чем он. Я ещё минуту тебя отвлеку – пока катафалка нет. Смотри сюда – мне нужно сделать вот такую штуку – твой отец не успел. Гляди – колесо, цифры…

Через пятнадцать минут Андрей уже ехал в город, грустный и печальный. Ему было жаль Надила, а ещё – он очень опасался за судьбу завода. И главное – за судьбу тех людей, чо на нём работали. Если драконы нападут – у персонала производства шансов не было ни малейших. По крайней мере до тех пор, пока не установят пушки. А вот тогда…тогда уже можно будет проверить – как драконья шкура держит свинцовые орехи!

Андрея захлестнул приступ ярости – это на совести драконов гибель тысяч людей! Это они раздули пожар мятежа! Потом Монах тут же остыл – в его голову закралась нежданная мысль – а не сам ли он стал причиной бунта? Может как раз он-то и является первопричиной случившегося и главным преступником?

Выбросив эти мысли из головы, Андрей прикрыл глаза. Ехать до дворца было около часа, так что он мог спокойно подремать это время. Отряд гвардейцев из двадцати человек прикрывал его карету, так что если что и случится – он услышит. Спать-то когда-то всё равно надо, не будешь же постоянно бодрствовать, ожидая нападения драконов.

– Обещаешь ли ты, Антана, заботиться о Балроне, как о себе самой?

– Обещаю!

– Милостью Божьей, нарекаем тебя императрицей Антаной! Правь нами словом Божьим и разумением своим! Да сбудется!

Патриарх возложил тяжеленную корону на голову женщины – та даже покачнулась под тяжестью украшенного драгоценностями золотого сооружения.

Эта корона передавалась из поколения в поколение императоров Балрона и служила именно для такой церемонии. Естественно – такую тяжесть на голове носить каждый день никто не собирался. Для повседневности был узкий золотой обруч с императорскими знаками. Впрочем – и тот носили не всегда. Зарт, так вообще практически всегда ходил без него. Говорил, что корона ему давит на голову. Это шёпотом сообщил Андрею Акодим, стоящий рядом с ним на церемонии.

Она была довольно простой – в придворной часовне, где сочетали браком, отпевали и короновали множество императоров Балрона, патриарх помазал голову Антаны каким-то ароматическим маслом, надел корону и подвёл к временно водружённому посреди зала трону. Она села на трон, взял в руки символы императорской власти – жезл, чтобы погонять нерадивых подданных, и чашу, чтобы кормить и поить их же.

Потом была довольно долгая, почти часовая молитва, в которой Патриарх просил у Бога милости к новой императрице. Глядя на бледную Антану, Патриарх поспешил свернуть церемонию – в часовне было душно, корона тяжела – того и гляди новоиспечённая хозяйка империи грохнется в обморок. Всё-таки беременная женщина…

После церемонии все отправились на свои места – императрица ' бдеть' у 'тела императора', нетерпеливо дожидавшегося окончания церемонии, чтобы услышать о ней рассказ и увидеть переданные картинки, Андрей, вымотанный и хмурый – в постель, в смежную комнату с императорской спальней. Скоро к нему присоединилась и Антана, отбившаяся от скучающей Шанди, жаждущей развлечений. Была уже глубокая ночь, так что скоро императрица и её советник спали глубоким сном, прижавшись друг к другу. Антана во сне шлёпала пухлыми губами, то легонько улыбаясь, то хмурясь. Андрей спал тихо, но мозг его работал, будучи настороже, как верный пёс. И когда над ним нависла Шанди, чтобы убедиться, что он спит – Монах тут же раскрыл глаза и погрозил ей пальцем:

– Я тебе задам! Быстро на своё место и спи! Завтра, всё завтра! Не вздумай бродить на дворцу – я тебе этого не прощу, негодяйка!

Шанди фыркнула и уныло побрела на своё 'смертное ложе'. Ей до последней степени надоел запах лилий, которыми её обложили, и она решила для себя, что теперь ненавидит запах этих растений.