Анджей Сапковский - Башня ласточки

Цири среди ночи, в каменисто-песчаной пустыне, с поднятой рукой, из руки вырывается светящийся шар… Единорог, разгребающий копытом щебень… Много единорогов… Огонь… Огонь…

Геральт на мосту. В битве. В огне. Пламя отражается в острие меча.

Фрингилья Виго, ее зеленые глаза широко раскрыты от удовольствия, ее темная стриженая головка лежит на раскрытой книге, на фронтисписе… Видна часть заглавия: «Заметки о смерти неминуемой»…

В глазах Фрингильи отражаются глаза Геральта. Бездна. Дым. Лестница, ведущая вниз. Лестница, по которой надо пройти. Что-то кончается. Надвигается Tedd Deireadh, Час Конца…

Тьма. Сырость. Пронизывающий холод каменных стен. Холод на запястьях, на щиколотках. Боль, пульсирующая в изуродованных руках, разрывающая размозженные пальцы…

Цири держит ее за руку. Длинный, темный коридор, каменные колонны, а может, статуи… Мрак. В нем шепоты, тихие, как шум ветра.

Двери. Бесконечное множество дверей с гигантскими тяжелыми створками беззвучно отворяются перед ними. А в конце, в непроглядной тьме – те, которые не откроются сами. Которых открывать нельзя.

Если боишься, вернись. Эти двери отворять нельзя. Об этом ты знаешь.

Знаю.

И все-таки ведешь меня туда. Если боишься – вернись. Еще не поздно. Есть еще время возвратиться.

А ты?

Мне – поздно. Поет петух Камби. Пришел Tedd Deireadh. Aurora borealis. Рассвет.

– Йеннифэр, проснись.

Она подняла голову. Посмотрела на руки. Обе на месте. Целые.

– Сигрдрифа? Я уснула…

– Идем.

– Куда? – шепнула она. – Куда теперь? Я тебя не понимаю.

– Идем. Ты должна это увидеть. Случилось нечто… Нечто поразительное… Никто из нас не знает, как и чем это объяснить. Но я догадываюсь. Милостью… Снизошла на тебя милость богини, Йеннифэр.

– О чем ты, Сигрдрифа?

– Взгляни.

Она взглянула. И громко вздохнула. Брисингамен, священная драгоценность Модрон Фрейи, уже не висел на шее богини. Он лежал у ее ног.

– Я верно понял? – удостоверился Крах ан Крайт. – Ты отправляешься с этим магическим устройством на Хиндарсфьялл? Жрицы отдают тебе священный бриллиант? Позволяют использовать в твоей адской машине?

– Да.

– Ну-ну, Йеннифэр. Уж не обратили ли тебя жрицы в свою веру? Что там произошло, на острове?

– Не важно. Я возвращаюсь в храм, вот и все.

– А финансовая поддержка, о которой ты просила? Понадобится?

– Вероятно, да.

– Сенешаль Гутлаф выполнил все твои поручения. Но, Йеннифэр, потрать деньги побыстрее. Я получил новые сведения. Поспеши.

– Чертовщина! Этого я и опасалась. Они уже знают, где я?

– Пока еще нет. Однако меня предупредили, что ты можешь появиться на Скеллиге, и, если это случится, посоветовали немедленно арестовать. Велено также брать во время экспедиций пленных и выжимать из них информацию или хотя бы обрывки касающихся тебя сведений. О твоем пребывании в Нильфгаарде либо в провинциях. Йеннифэр, поспеши. Если они тебя выследят и доберутся сюда, на Скеллиге, я окажусь в несколько щекотливом положении.

– Сделаю все, что в моих силах. Постараюсь тебя не скомпрометировать. Не бойся.

Крах оскалился.

– Я сказал: «в несколько». Я не боюсь. Ни королей, ни чародеев. Они ничего не могут мне сделать, ибо я им нужен. А оказывать тебе помощь я обязан в силу ленной присяги. Да, да, ты верно поняла. Формально я остаюсь вассалом короны Цинтры. А Цирилла имеет формальные права на эту корону. Представляя Цириллу в качестве ее единственного опекуна, ты имеешь формальное право приказывать мне, требуя послушания и сервитутов.

– Казуистические софизмы.

– Конечно, – фыркнул он. – Я сам заявлю об этом во весь голос, если, несмотря ни на что, окажется, что Эмгыр вар Эмрейс принудил девушку к замужеству. А также в том случае, если с помощью каких-либо юридических выкрутасов и крючкотворства Цири лишили права на престол и возвели на него кого-нибудь другого, например, балбеса Виссегерда. Тогда я незамедлительно отрекусь от послушания и ленной присяги.

– А если, – прищурилась Йеннифэр, – несмотря ни на что, окажется, что Цири… мертва?

– Она жива, – твердо заявил Крах. – Я знаю это наверняка.

– Откуда бы?

– Ты не захочешь поверить.

– А ты попробуй.

– Королевская кровь Цинтры, – начал Крах, – удивительнейшим образом связана с морем. Когда умирает кто-либо из женщин этой крови, море начинает безумствовать. Тогда люди говорят, что Ард Скеллиг оплакивает дочерей Рианнон. Потому что в этих случаях шторм бывает таким зловещим, что бьющие с запада волны продираются сквозь расщелины и пещеры на восточную сторону острова и из скал неожиданно вырываются соленые потоки. А весь остров дрожит. Простой народ говорит: это рыдает Ард Скеллиг. Опять кто-то умер. Умерла кровь Рианнон. Старшая Кровь.

Йеннифэр молчала.

– И это не сказки, – продолжал Крах. – Я видел сам, собственными глазами. Трижды. После смерти Адалии Ворожейки, после смерти Калантэ… И после смерти Паветты, матери Цири.

– Паветта, – заметила Йеннифэр, – погибла именно из-за шторма, так что трудно говорить о…

– Паветта, – прервал Крах, по-прежнему задумчиво, – не погибла из-за шторма. Шторм разыгрался после ее смерти, море, как всегда, отреагировало на гибель представительницы цинтрийской королевской крови. Я достаточно долго изучал это явление. И уверен в своем.

– Интересно б знать, в чем именно?

– Корабль, на котором плыли Паветта и Дани, пропал па знаменитой Седниной Бездне. Это был не первый корабль, исчезнувший там. Ты наверняка знаешь.

– Сказки. Корабли терпят крушения, дело вполне естественное…

– На Скеллиге, – резко прервал Крах, – мы достаточно много знаем о кораблях и мореходстве, чтобы уметь отличить естественные катастрофы от противоестественных. На Седниной Бездне корабли погибают неестественно. И не случайно. То же относится и к кораблю, на котором плыли Паветта и Дани.

– Не стану спорить, – вздохнула чародейка. – Да и какое это имеет значение? Спустя без малого пятнадцать-то лет?

– Для меня имеет, – стиснул зубы ярл. – Я объясню. Все упирается во время. Но я докопаюсь… Я найду объяснение. Найду объяснение всем этим загадкам. И той, во время цинтрийской бойни…

– Что еще за очередная загадка?

– Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, – проворчал он, глядя в окно, – Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия. Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица… Знаешь ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила?