Легенды Гарсариона: Искра (СИ) - Тайлер Калхун
— Переживает за Ульфреда, — пояснил Герин. — Вся не своя.
— Ты нам здорово помог.
— Битву вы выиграли и без меня. Таллийцы уже были разбиты.
— Не умаляй своих заслуг, — Делан хлопнул друга по плечу. — А теперь, главное, что меня волнует — какие у нас потери?
Герин поджал губы и окинул взглядом площадь, где лежали раненые.
— Погибли сто сорок три, сильно ранены еще человек тридцать.
Делан не смог сдержать свою челюсть, которая намеревалась отвалиться.
— Мы потеряли… сто семьдесят? Боги… сто семьдесят… нас всего было немногим больше двух сотен. Что теперь? Победили, но какой ценой…
— Да… вернулись немногие.
Делан никак не мог вложить в свой разум такую цифру. Столько погибших. Но, все же, они противостояли войску в пол тысячи человек. Их превышали числом в два раза. Он представил, что с ними было бы, если не тактика Эрмира, со рвом, отрядом Истры и Ульфреда, конями Герина.
— Народ хочет устроить праздник, — как бы между прочим сказал Герин.
— Праздник? А мы успели похоронить павших? Что это им в голову ударило?
— Я не знаю, но в Дарон сейчас отовсюду приходят люди. И готовые сражаться тоже. Мы встанем на ноги. А такое событие, как победа над Таллом, нужно отпраздновать. Да, родственники погибших сегодня будут рыдать, но всему остальному городу на это наплевать. Скоро тут будет настоящий пир.
— Нам нельзя расслабляться, — покачал головой Делан. — Нельзя. Мы не знаем точно, будут ли ещё попытки разбить нас.
Делан заковылял в сторону крепости, в голове было столько мыслей, что ее разрывало. Над Дароном не было никакого управления, и сегодняшний пир, по случаю победы, может закончиться не лучшим образом. Эрмир смертельно устал, Берегор был неизвестно где. Значит управление нужно брать на себя. Иначе ночью тут будет полная анархия.
Вдруг его схватили за ногу. Это был один из раненых, его голову закрывала повязка, лицо было в крови, вторая рука была отрублена почти по локоть, а культя перемотана окровавленными тряпками.
— Делан! — выдохнул человек.
Только спустя несколько мгновений парень узнал в нем Норхона. Того, кто был с ним с самого начала.
— Эй! — обрадовался Делан, присев рядом. — Ты куда пропал? Как… как ты вообще?
— Ты у нас стал тут главным, я не хотел лезть, — улыбнулся он. Его изъеденное оспой лицо сияло. — Представь, пятерых смог уложить в землю, а потом мне руку оттяпали. Моя женушка будет недовольна, хах! Кто теперь будет работать?
Делан положил руку ему на грудь.
— Все будет хорошо, я обещаю вернуть тебя в Алекорн.
— Да хрен там, — усмехнулся Норхон, сплюнув кровь. — Конец мне. Культя болит, словно побитая псина. Заражение, сестры Натари говорят, что мне не помочь.
— Не говори так! — приказал Делан, взяв его за здоровую руку. — Что ты несёшь? Ты поправишься, вернёшься домой, к семье. Из всех, кто пошел со мной в Дарон, тебя единственного Жатва не коснулась. Ты пошел просто так, и за это я тебе бесконечно благодарен. Без тебя нас, возможно, убили бы ещё тогда, когда мы напали в первый раз. Так что я постараюсь сделать все, чтобы тебя вытащить.
— Когда эпарх казнил наших, — хрипло начал Норхон, — Энгор просил его о пощаде, говорил, что назовёт имена. Помнишь?
— Очень хорошо, к несчастью, — кивнул парень. Ему не хотелось вспоминать тот день.
— Не думал, что в нашем отряде заведётся крыса. После того, как все началось, я поймал его, избил и посадил к пленным таллийцам. Я знал его всю жизнь, и вот… надо было тебе сразу сказать о нем. Таллийцы его убили, как только узнали о том, кто он. Его смерть на мне. Не нужно было так делать. Вот и я теперь плачу за это. И я рад, что не вернусь домой, я не смогу смотреть в глаза его семье.
Делан не находил, что ответить. Он заметил, что среди улиц уже ходят толпы людей, поющих песни и размахивающих кружками. Нужно было что-то предпринять.
— Норхон, я дам распоряжение, чтобы тебя отнесли в дом. И чтобы за тобой ухаживали, как следует. Ты справишься, главное — не сдавайся. Ты мне нужен, как и все наши.
С этиии словами Далан поднялся, морщась от боли, дал распоряжение сёстрам Натари, лекарям из храма Истины, и двинулся к крепости. Добрался он с трудом, боль стала ещё сильнее. Он послал в город одного из людей, которые вызвались охранять его покои, правда, непонятно зачем. Ему была омерзительна мысль, что его ставили вровень со знатью.
Спустя некоторое время к лидеру мятежа привели нескольких человек, которым он передал распоряжение о запрете гуляний. После чего, принялся размышлять.
И что теперь? Всего пару недель назад он был простым крестьянским парнем, который жил тихой и спокойной жизнью. Теперь он глава войска, которое, правда, уже было разбито. И теперь от него требовалось продолжить эту войну. Первый бой был позади, но Талл все ещё держал в узде Алсогон. Само собой, теперь нужно было идти на Матарис, освободить его. Но это был не просто город, обнесённый деревянной стеной с полуразрушенной крепостью внутри. Это был укреплённый город, для взятия которого нужна настоящая армия. И где ему ее взять?
Вдруг в дверь постучались.
— Войдите.
Пришла Истра. Ее лицо больше не сияло, как обычно. Миндалевидные темные глаза были наполнены грустью.
— Делан, я пришла к тебе с просьбой, — она поклонилась.
— Прекрати, — сморщился он. — Прошу тебя, я не эрл. Истра, я обычный человек.
— Нет, не обычный.
— Давай к делу, — мягко сказал он, стараясь скрыть раздражение.
— Ульфред. Он до сих пор не явился.
— Я уверен, что с ним все хорошо. Может…
— Когда ты шел в Дарон, за своей женой, ведь ты знал, где она, жива ли?
— Знал, — он отвёл взгляд. Теперь раздражение скрыть он не мог, эта тема колола сердце.
— У меня нет такой радости. Я не знаю, что с ним. И не буду спокойна, пока не узнаю.
— Ты хочешь отправиться искать его? Сейчас?
— Да.
— Истра, я не думаю…
— Я поеду в Матарис и попытаюсь отыскать его там. Если его там не будет, значит он мертв.
После этих слов она опустила голову и быстро вытерла слёзы.
— Скоро мы пойдём на Матарис и сами все выясним, — уверенно, но сам себе не веря, сказал Далан. — Если и ты попадёшь им в руки, нам лучше от этого не будет.
— И все же…
— Истра, ты любишь его?
— Да. То есть нет! Нет… да… не в этом смысле, он — мой сводный брат. Он заботился обо мне, сколько я себя помню.
— Я понимаю тебя, как
