Далекие странники (ЛП) - Сяо Тяньтянь "Прист"

— Ты не Лун Цюэ, — сдвинув брови, постановил Е Байи.

Хозяин загадочного поместья не мог быть настолько молод, ведь легенды о Лун Цюэ и его марионетках гуляли по цзянху не первый десяток лет.

— Да, к счастью, я не он, — ответил человечек и зашëлся пронзительным смехом.

От хохота его выпученные глаза сделались вдвое больше, и Вэнь Кэсин, тайком укусив Чжоу Цзышу за ухо, прошептал:

— Гляди-гляди! Он так выкатил глазищи, что сейчас будет подбирать их с пола.

Чжоу Цзышу отвернулся, не понимая, как можно маяться дурью с утра до ночи. Видимо, Вэнь Кэсину платили золотом за любую чушь, сказанную по поводу и без.

— А сами вы кто такие?! — негодующе взвизгнул человечек. — С какой стати вы вломились в поместье Марионеток?

Внимательно наблюдая за этим субъектом, Е Байи заключил, что, помимо скверного характера, у него ещё и с головой неладно. Тем не менее, Е Байи сделал над собой гигантское усилие и объяснил ровным голосом:

— У меня есть дело к Лун Цюэ.

Тактичный по меркам старого монстра ответ всё равно прозвучал высокомерно и вызывающе. Обитатель поместья чуть повернул голову, и его круглые немигающие глаза неприязненно оглядели Е Байи.

— Старый козёл Лун Цюэ давно сдох, и кости сгнили, — холодно усмехнулся человечек. — Какими такими делами ты собрался заниматься с покойником?

Между бровей Е Байи пролегла глубокая складка.

— Лун Цюэ мёртв? От чего он умер?

— От моих рук. Разве непонятно? — хвастливо заявил человечек.

Только что поместье Марионеток задало жару трём сильнейшим мастерам и порядком потрепало их, чуть не прикончив. Поэтому признание странного незнакомца смахивало на дурную шутку. Как этот увечный исхитрился расправиться с кукловодом, предварительно отыскав его тайные владения и миновав смертельную западню?

Е Байи не любил ходить вокруг да около и уверенно вынес вердикт:

— Да куда тебе, ущербному! Скорее муравей свалит дерево.[340] Неужели Лун Цюэ лëг и закрыл глаза,чтобы ты его порезал по своему вкусу? Видать, ты его родной сын, раз сумел провернуть такое!

Вэнь Кэсин с острой тоской осознал, что мирные переговоры накрылись, и скомандовал Чжан Чэнлину:

— Беги прочь. Быстро.

Не успел он договорить, как человечек в деревянном кресле издал яростный вопль:

— Смерти ищешь?!

Крохотная ладошка ударила по подлокотнику, и всё вокруг пришло в движение. Оказалось, стены зала были сложены из плотно подогнанных друг к другу марионеток. Теперь эти бездушные стражи стали наступать ряд за рядом. Целый десяток выдвинулся вперёд, окружая чужаков. Все, как один, отполированные до блеска, с гладкими головами и без лиц.

Метнувшийся к выходу Чжан Чэнлин на полном ходу врезался в механическую куклу и первым принял бой. Марионетка без колебаний занесла руку, чтобы размозжить ему череп, но Чжоу Цзышу вовремя щëлкнул пальцами. В тот же миг Чжан Чэнлин ощутил острую боль под коленом и хлопнулся на пол. Металлическая клешня чудом разминулась с его затылком. Смекнув, что бежать поздно, мальчик проворно отполз к старшим и с отвисшей челюстью огляделся по сторонам.

— Шифу… Мы что, в Диюй провалились?

Шифу молча подтянул его поближе. Для кого-то изнеженность была второй натурой, для них же — непозволительной роскошью. Давая знать, что передышка закончилась, Чжоу Цзышу хлопнул по руке, которой его придерживал Вэнь Кэсин. В мгновение ока они развернулись, зажав Чжан Чэнлина между спинами.

— Марионеток нельзя убить или ранить, — быстро шепнул Чжоу Цзышу. — Но у нас есть два преимущества.

— Зачем так много? — изумился Вэнь Кэсин.

— Во-первых, они привязаны к земле. Во-вторых, они тупые, как пробки.

Атака началась сразу со всех сторон, и Вэнь Кэсин молча подхватил Чжан Чэнлина. Не сговариваясь, словно у них была мысленная связь, они с Чжоу Цзышу прыгнули в противоположных направлениях. Упустив цель, одна из марионеток с грохотом налетела на другую, механизмы запутались конечностями и повалились на пол, бестолково барахтаясь. Вэнь Кэсин похабно хихикнул и прикрыл ладонью глаза Чжан Чэнлину.

— Рановато тебе глядеть весенние картинки,[341] — объяснил он, довольно наблюдая за куклами. — Поразительное сходство! Только эти ещë и двигаются.

Чжоу Цзышу меньше повезло с приземлением: одна из марионеток сходу попыталась проломить ему голову огромной дубиной. Молниеносно развернувшись в воздухе, Чжоу Цзышу избежал смерти, но пламя охватило его лёгкие и столбом поднялось до горла. Ощутив под ногами пол, он стиснул зубы, чтобы не закашляться кровью. И тотчас до предела прогнулся в спине, уклоняясь от второго удара.

На другом конце зала Вэнь Кэсин восхищенно прищëлкнул языком.

— Такая гибкая талия! — тихо простонал он. И швырнул Чжан Чэнлина через комнату, прежде чем настырная марионетка успела в третий раз занести дубину. Подброшенный в воздух Чжан Чэнлин по-жабьи задрыгал руками и ногами.

— Где приёмы, которые я показывал? Ты их растерял по дороге? — крикнул ему вдогонку Вэнь Кэсин.

Охнув, Чжан Чэнлин приземлился в аккурат на марионетку, которая пыталась добить Чжоу Цзышу. Кукла рухнула, увлекая за собой Чжан Чэнлина, но мальчик немедленно вскочил, ошалело озираясь и потирая отбитый зад.

— Старший, какой… Приём мне использовать?

За время короткой заминки Чжоу Цзышу восстановил дыхание и первым делом сгрëб ученика за шкирку.

— Не путайся под ногами, — проворчал он и перебросил мальчишку обратно Вэнь Кэсину.

Их троица угодила в переплёт случайно, поэтому вокруг оставалось пространство для манёвра. Но Е Байи, оскорбившего повелителя механизмов, уже зажали в тиски. Воинственные куклы напирали глухой стеной, но упрямый старик не сдавался, закатив тарарам похлеще новогодних фейерверков.[342]

Прижав к груди кулак, Чжоу Цзышу сглотнул полный рот приторной крови и хрипло сказал подоспевшему Вэнь Кэсину:

— Так нам не выстоять… Кто знает, сколько марионеток в этой чëртовой дыре!

— Сколько угодно, — согласился Вэнь Кэсин. — Разве мы не в поместье Марионеток? Похоже, здесь всего один живой обитатель.

— А ты соображаешь, — холодно прищурился Чжоу Цзышу. — Живой — значит смертный.

Они поняли друг друга с полувзгляда, по недоброму блеску в глазах. Оба не страдали избытком благородства,[343] поэтому уточнения не требовались. Недолго думая, Вэнь Кэсин снова подбросил удачно оказавшегося под рукой Чжан Чэнлина. Мальчик пронёсся по воздуху, словно молот-метеор Гаошань-ну, и с воем поверг ниц очередную марионетку. Как только путь был расчищен, Чжоу Цзышу подвинул ученика в сторону, чтобы случайно не зашибли, и легонько оттолкнулся от пола. Невесомый и проворный, как воробей, он моментально оказался перед хозяином кукол. Тот проскрежетал:

— Ещё один самоубийца! — и внезапно откинулся назад.

Тотчас из-под сиденья его кресла вылетели копья на тяжёлых цепях. Не меньше дюжины. Чжоу Цзышу резко задержал дыхание и использовал «Падение тысячи цзиней»,[344] чтобы нырнуть к земле быстрее копья. Несколько скользящих шагов — и он укрылся за одной из марионеток. Мгновением позже эту марионетку с лязгом пробил отточенный наконечник. Острие застряло намертво, а цепь обмотала боевую куклу, как нить клецку.[345]

Чжоу Цзышу сердито оправил длинные рукава.

— Думаешь, только у тебя есть скрытое оружие? — крикнул он с вызовом.

Маленький человечек судорожно хлопнул по подлокотнику кресла, и перед ним раскрылся металлический зонт. Человечек помедлил минуту-другую, но так и не дождался нападения. Этому дешëвому фокусу Чжоу Цзышу научился у Гу Сян и теперь прибегнул к нему без оглядки на стиль и мораль.

Сообразив, что угодил впросак, его противник сердито сложил зонтик. Но Чжоу Цзышу как сквозь землю провалился. В гневе человечек начисто забыл про облепленного марионетками Е Байи. Вцепившись в своё кресло, он попробовал осмотреться и вздрогнул от испуга, услышав издевательский смех из темноты между стропилами.