Ученик. Второй пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

– Ладно, это буду решать не я.

Вырвал из меня меч. Но сковывающая техника всё так же держала меня на ногах, превратив в статую. Ксилим буркнул:

– Ты, Зора, тоже идёшь со мной.

Она кивнула, шагнула было к нему, но вдруг охнула:

– Файвара! Я не могу оставить её здесь.

Ксилим оборачивается:

– Что? Где она?

Мгновение и Зора поднимает с земли и свой кисет, второе мгновение и на руках у неё появляется тело. Ксилим сквозь зубы ругается:

– Как же так? Тола, где же ты был?

Зора всхлипывает:

– Я поняла так, что он был рядом, но не успел. Ещё и ранил её. Римило старался, но не сумел спасти её.

Ксилим обернулся:

– Римило?

Я лишь кривлю губы в усмешке:

– Но ты можешь считать, что это я убил её. Одной виной больше, одной меньше.

Зора охает:

– Римило!

Я желчно добавляю:

– Правда, сам Тола так не считал. И улетел искать виновных в другом месте.

Ксилим меняется в лице:

– Что? О чём он думал? Как он…

Делает шаг в сторону, спохватывается и замирает на месте.

– Его уже не догнать. Будь проклят тот, кто всё это провернул. Он знал, куда бить, – переведя взгляд на меня, Ксилим с угрозой добавляет. – И лучше бы это оказалась не твоя вина. Глава Шандри сумеет докопаться до истины.

Я захожусь в смехе:

– Если раньше выпущенная тобой тьма не сожрёт меня.

Ксилим же лишь зло цедит:

– Даже не думай, что сумеешь так легко уйти от наказания.

Эпилог

Ксилим тащил меня за собой, едва ли не как мешок с камнями или плотно набитую вязанку из плетей Багрянки: небрежно, даже не оглядываясь. Оставалось радоваться, что техника, которую он использовал, чтобы удерживать меня в воздухе, словно куль, точно повторяла его путь и не пересчитала моей головой все повороты, по которым мчался Ксилим.

Тьма то и дело застилала взгляд. Тело, ещё помнящее невидимые крючья, саднило так, что хотелось сжаться в комок, обхватив себя руками, и попытаться смирить эту нудную, тянущую боль. Но я сейчас был не только стиснут техникой, превращён в статую, но и скован. Поверх моих наручей сомкнулись кандалы. Тёмно-красные, предназначенные для Мастеров.

В другое время я бы, тренировавшийся с цепочкой работы безвестного кузнеца, жалкого прислужника Тёмного, лишь посмеялся бы. Кандалы для Мастеров не остановили бы меня. Но что-то сейчас для смеха не осталось сил.

Как всё глупо вышло…

Наконец наш бег по каменным лабиринтам закончился, мы оказались под открытым небом в чаше крошечной долины. Вокруг валялись десятки искромсанных туш Богомолов. И не только. Тут и там взгляд выхватывал тела в халатах послушников, служителей и даже попечителей.

Победа дорого обошлась Ордену.

Зора снова зажала себе рот, уткнулась взглядом под ноги, стараясь не глядеть по сторонам.

Ближе к середине долины Ксилиму пришлось перепрыгнуть настоящий вал из туш Богомолов. Такого я не видел и под Приютом, где техника сектанта-Повелителя смела со своего пути его же подчинённых.

Правда, и каждая из туш Зверей здесь больше человека раз в шесть, а то и восемь.

В центре вала обнаружилась огромная, покрытая сеткой трещин, друза из хрусталя в четыре человеческих роста, и туша Богомола, лишь на фоне друзы кажущаяся небольшой, но каждый шип на теле которой был длинной с цзянь. И эта огромная туша была разрублена надвое.

В стороне замерла одинокая фигура человека в золотом халате. Он стоял спиной к нам перед странного вида серым камнем в его рост высотой. Чужеродным, не к месту здесь камнем.

На миг всё снова заволокло тьмой, а затем я услышал срывающийся голос Ксилима:

– Глава! У гонга Ущелий я поймал человека, что долго скрывал свою истинную внешность и силу, выдавая себя за ученика Академии. Я виноват перед Академией и Орденом. Долгие месяцы я подозревал его, испытывал, проверял его прошлое и путь к нашим стенам, но так и не схватил. Я готов принять наказание, глава. Этот человек причастен к разрушению Сердца Ущелий и всему остальному.

Комтур Шандри, а никем другим фигура в золотом халате быть не могла, вздохнул:

– Думаешь, Небо решило дать нам шанс? Спланировать подобное, пройти через все формации, убить стражу, приманить Царей ровно к мигу разрушения Сердца, да ещё и скрыв их за пеленой от стражи, а потом так глупо попасться тебе в руки? – Шандри повернулся. – Виновник уже в тысячах…

Шандри замолк, впился в меня взглядом. Я ответил тем же. Впервые я стоял так близко к главе Академии. И впервые видел за его спиной раскрывающий крылья герб Стражей. С двумя длинными перьями в хвостовом оперении.

Эрий.

Шандри рявкнул:

– Лекаря сюда, живо!

– Э-э-э, – растерянно протянул Ксилим.

– Ты оглох? Живо сюда Ормия!

– Он мёртв, Шандри.

– Значит, Рамаса! Живо!

Хлопнул воздух, расступаясь с пути Ксилима.

Через миг Шандри уже срывал с меня оковы, голыми пальцами ломая железо.

– Что с тобой? Что за тьма из тебя лезет? Метка Поющих? Младший, кратко, быстро, суть.

Я прохрипел:

– Не метка, рана от сражения с Предводителем. Техника Ксилима разрушила Синий Жемчуг, в котором я запечатал эту тьму.

– Я снял оковы, борись с тьмой, отбрось её прочь.

Мне только и осталось, что криво усмехнуться:

– Не могу. Я лечил Файвару, перенесясь в неё духовным взором, когда она умерла. Я полностью лишился сил. Не могу даже увидеть своё средоточие.

Скрипнув зубами, я глянул в ту сторону, где скрылся Ксилим. Дарсов ублюдок, как бы я хотел вбить в тебя Крушитель, нанизать на сталь. Трудно было просто выслушать меня?

Зора, которая стояла в пяти шагах от нас, охнула:

– У тебя пострадало не только духовное зрение? Вот почему ты так плохо сражался.

Удивительно, но я сдержал рвущиеся с губ ругательство. А вот Шандри нет. Правда, он обругал не Зору, а, похоже, меня:

– Гхарк тебя побери! Ты принимал лечилку? Неважно, выдержишь, – в губы мне что-то ткнулось. – Глотай!

Я послушно глотнул. Сначала обожгло губы, затем в раздробленную скулу словно ткнули пылающей головнёй и жидкий огонь полился дальше, в глотку и ниже. Ноги подкосились, я захрипел, пытаясь разогнать муть перед глазами.

Вышло.

Но похоже, что я всё же упал. Над головой было только небо. И стоящие надо мной Шандри и Зора. Девушка смотрела на меня огромными испуганными глазами, а вот Шандри отшвырнул в сторону вычурный фиал Древних, вскинул руку, которая осветилась земным обращением и успокаивающе протянул:

– Ничего, потерпи, младший, сейчас мы тебя живо подлатаем.

В этот миг пылающий поток добрался до живота и словно взорвался там, пронизывая тело сотнями раскалённых игл.

И небо исчезло. Всё исчезло, сменившись тьмой.

Ксилим мчался по проходам, непрерывно удерживая технику Ста Летящих Шагов.

Кипел от злости, но не тратил попусту ни одного мгновения. Приказ главы Шандри должен быть выполнен.

Слишком уж изменился он в лице, когда увидел этого Римило.

Глава узнал его. А значит, он, Ксилим, ошибался, приняв его за виновника бедствий.

И если уж рассуждать хладнокровно, отбросив злость, ненависть и отчаянье, то этот Римило и впрямь не мог быть виновником. Он не мог быть тем, кто приволок яйцо Царицы Богомолов, не мог быть тем, кто убил охрану Ущелий Стихий и расколол Сердце.

Этот Римило стоял в это время на экзамене. Да и слишком слаб для подобного.

Но как ему, Ксилиму, хотелось лёгкого решения. Как хотелось сжать горло того, кто был во всём этом виновен.

Неудивительно, что он сорвался, едва увидел чужое лицо.

Ксилим оборвал технику, привычно согнул колени, останавливая стремительный бег. Точно в шаге от того, кого искал. Глухо окликнул:

– Рамас, – когда тот поднял голову от раненого, приказал. – Живо к Сердцу Ущелий. Там нужна твоя помощь.

Рамас изменился в лице:

– Только не говори мне, что эта тварь отравила главу Шандри. Они ведь не идут путём ядов и…