Вольфганг Хольбайн - Легион хаоса

— Это не потребуется, — ответил я. — Я говорил совершенно серьезно, когда заявил, что утром пошлю Рольфа в Скотланд-Ярд.

Говард охнул, но я не позволил ему что-нибудь сказать, а быстро добавил:

— Это были не пустые слова, Говард. Я… я больше не могу. Прошло всего лишь несколько недель, как я прибыл в Лондон и вселился в этот дом, но единственное, что я пережил, это смерть и ужас. Некрон был прав — я приношу несчастье, где бы я ни появился. Люди умирают, если слишком долго находятся рядом со мной. О боже, Говард, за мной тянется след из мертвецов, разве ты не понимаешь этого?

— Я понимаю только одно, что ты несешь чушь, — спокойно возразил Говард. — Это была не твоя вина, что Хасан Некрон появился здесь. И ты не виноват в том, что этот Торнхилл оказался настолько безумен, что решился напасть на его воинов-драконов.

Но по крайней мере в этом он ошибался. С юридической точки зрения, возможно, я был не виноват, но я сам считал себя ответственным, хотя бы частично. Но об этом не стоило говорить. Я ничего не рассказывал Говарду об этом, да и не собирался этого делать сейчас. Это дело касалось только меня одного.

— А сегодня? — спросил я. — Эти… эти мошки, или как их там?

Говард молчал. На его лбу заблестели капельки пота, хотя в библиотеке было прохладно.

— Это никак не связано с тобой, — тихо сказал он. — Я… сначала тоже так подумал, но это неверно.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я. Во мне росло неопределенное предчувствие. Мне казалось, что все кусочки мозаики были здесь, но пока они еще не сложились в цельную картину.

— Все должно было выглядеть именно так, — ответил Говард, не глядя на меня. — Ты должен был думать, что объектом нападения был именно ты. Этот мнимый воин-дракон явился только с одной целью: ввести тебя в заблуждение, Роберт.

— Ты сказал “мнимый”? — озадаченно спросил я.

Говард посмотрел на меня почти сочувствующим взглядом.

— Этот человек не был воином-драконом, — сказал он. — Если бы он действительно был им, ты бы уже давно был мертв, мой мальчик.

Я демонстративно прижал руку к разбитым ребрам и скорчил преувеличенно болезненную мину:

— Ему не хватило всего лишь чуть-чуть, чтобы так оно и случилось.

— Вот в этом и разница, — сказал Говард серьезно. — У настоящего воина-дракона чуть-чуть не бывает. Ты думаешь, что ты знаешь этих воинов, Роберт, но ты ошибаешься. Если бы он действительно был тем, за кого себя выдавал, он бы раскроил тебе голову до того, как ты успел приблизиться к нему.

— Мне повезло, — сказал я, — вот и все. Если бы он не оступился…

— Глупости, — перебил меня Говард. — Это не тебе повезло, а скорее, он потерпел неудачу, так будет вернее. Он не хотел тебя убивать. Он именно этого и хотел: чтобы ты подумал, что тебе повезло. Он должен был тебя лишь ранить, немного тебя позлить. То, что он сломал себе при этом шею, не предусматривалось сценарием, но это и все.

— А кто же он был в действительности? — спросил я совсем тихо, и почти зная, каким будет ответ.

Говард не ответил, а лишь застывшим взглядом уставился в пустоту, но его молчание было достаточно красноречивым. Постепенно части мозаики начали складываться в единое целое.

— Целью нападения был ты, — сказал я. — Этого человека послали те же самые люди, по поручению которых действовали Ван дер Гроот и двойник Грея.

— А если это так? — спросил Говард. Его голое звучал глухо и монотонно, как голос человека, который из последних сил старался сохранить самообладание.

— Это та самая… ложа, — продолжал я. — Люди, к которым ты хочешь пойти. В Париже.

Говард поднял голову. На мгновение его темные глаза гневно сверкнули.

— Рольф разговаривал с тобой.

— Разговаривал, — признался я. — Но это было необязательно. Я и сам мог бы посчитать, сколько будет дважды два. Я не допущу, чтобы ты поехал туда, Говард.

— Да? — насмешливо сказал он. — Ты не допустишь?

Я решительно покачал головой.

— Нет, особенно после того, что произошло сегодня. Эта ложа, или кем бы они там не были…

— Это не ложа, — сердито перебил меня Говард. Его руки так крепко сжали ручки кресла, что дерево затрещало. — Кем ты меня считаешь, Роберт? Франтом, который проводит время за спиритическими сеансами или тайными встречами? Эта… ложа, как ты ее называешь, является организацией, которая…

— Организацией магов?

Говард не сразу ответил на мой вопрос.

— Это тайный союз, — сказал он. — Могущественный тайный союз, Роберт, возможно, самый мощный в мире. Я думал, что смогу воспротивиться его власти, но, как видно, заблуждался. Больше десяти лет я убегал от них, но теперь это больше не имеет никакого смысла. — Внезапно его голое зазвучал горько. — Ты думаешь, ты виноват во всем, что случилось? — Он зло рассмеялся. — Это меня надо упрекать во всем, Роберт, а не тебя. Ничего бы этого не произошло, если бы я не был здесь. Но в одном ты прав — уже достаточно было убийств. Даже слишком много Я сделаю то, что должен был сделать еще много лет тому назад. Я встречусь с ними.

— Тогда они тебя убьют, — сказал я.

— Возможно. — Сейчас Говард опять полностью владел собой. Его голос звучал так, словно он обсуждал рецепт приготовления блюда. — Но я попытаюсь помешать этому.

— Но это же самоубийство!

— Может быть, — признал Говард невозмутимо. — Но, по крайней мере, тогда не будут больше умирать невинные, Роберт.

Этой ночью я никак не мог заснуть. Говард вернулся в свою комнату, я тоже пошел к себе и попытался немного отдохнуть; разумеется, тщетно. Рольф отремонтировал, насколько это было возможно, разбитые окна и дверь, после того как Чарльз и двое других слуг покинули дом.

Да и как я мог уснуть? То, что произошло сегодня вечером, было больше чем покушение на мою жизнь. Если Говард был прав, — а я ни секунды не сомневался в этом, — то это означало, что появилась новая, возможно, еще более опасная, третья сила, о существовании которой всего лишь несколько часов тому назад я даже не предполагал.

Постепенно дело осложнялось.

Целый час, который показался мне вечностью, я беспокойно ворочался на кровати с боку на бок и пытался заснуть (разумеется, этим я достиг лишь обратного), потом сдался, встал и снова оделся.

Покинув комнату, я некоторое время нерешительно стоял в коридоре. Я сам не знал, чего же, собственно говоря, хотел: меня охватило сильное беспокойство.

В доме было необычно тихо, и казалось, что в этой тишине таится что-то гнетущее. Это была та особенная глубокая тишина, которую невозможно передать словами, которая бывает в мавзолеях или старых подвалах, как затхлый запах времени.

Может быть, я чувствовал прикосновение другого мира, обычно скрытого от человека. Может быть, я находился близко к нему в этом странном, волшебном доме.