Джал Халгаев - Оскольки

Что со мной происходит? Какая фигня творится с моей — уже не моей — душой?

А еще этот чертов запах. От девчонки им так и несет, и от него одни только проблемы. Когда она рядом, я просто не могу сдерживаться. Долбаный Волк! Долбаная Ольха! Долбаный я!

Пальцы на автомате стали разглаживать потрепанный лисий мех на разорванной рубахе. Вот и все, конец. Еще недельки две продержусь, а там звериные черты будут проступать все чаще и чаще. Мне остается только найти вожака — что, впрочем-то, бесполезно, потому что я последний — или обратиться. Последнее граничит со смертью, потому что сулит мне безумие, от которого я совсем не в восторге.

Когти щелкнули, столкнувшись друг с другом.

Уже до локтя. Признаться, мне самому даже как-то жутко смотреть на эту кривую волосатую лапищу, что уж до остальных. Но в своем выборе я не секунду не сомневался. На крайняк можно просто застрелиться.

Я обратил внимание на маленький сверток новой одежды, которую мне добыла девчонка. Не знаю, где она там копалась, но такого убожества я в жизни не видел, однако делать нечего: пришлось натянуть все это на себя и выйти в свет. Хорошо хоть капюшон есть, не придется своей зеленой рожей светить.

Гляди-ка, и тут все ей пропахло…

Вздохнув от безысходности, я спустился вниз и вышел из постоялого двора, с грустью оставляя позади ароматы спиртного и свежей еды. Живот протестующе заворчал, но я заставил его заткнуться и жить дальше. Эх, сейчас бы мясца! Да с кровью…

Весь путь до музея — вернее, полумузея, потому что примерно столько от него и осталось, — занял у меня меньше часа, что просто невероятно. Обычно в этой части столицы творится целый бедлам. Народ давит друг друга (вот почему я люблю лес и мелкие деревеньки), дети орут, их родители тоже дерут глотки, а рыночные продавцы стараются всех перекричать, из-за чего весь этот цирк смешивается в единый тошнотворный омлет городской вони и столпотворения.

Стучаться в дверь меня не учили.

Я толкнул ее ногой и тут же натолкнулся на хозяйку.

— А, это вы, — пробормотала она, поглаживая пухлой рукой с пальцами-сардельками свою седую косу. — Хотите чаю?

— Ха! Экая вы сегодня вежливая. Что, с легонца уже приняли на душу?

Старушенция горько усмехнулась и засеменила к центру гостиной, где был разложен маленький черный столик с двумя небольшими кожаными диванчиками с двух сторон.

— Все сгорело, — ответила она на мой молчаливый вопрос. — Осталась только гостиная, половина библиотеки и пара спален. Так вы объясните мне, что произошло?

Я крякнул. Что-то она слишком уж спокойная. Так, руки чистые? Чистые, синяков от игл не видно, значит, Эрином не кололась. Да и спиртягой не шманит. Тогда что?

Я присел напротив нее, неприятно погружаясь в диван — эта сволочь меня будто засасывала внутрь. Старуха-хозяйка подвинула ко мне маленькую фарфоровую чашку и медленно стала наливать чай. Мне казалось, я сдохну, пока дождусь свою порцию этой мутной дряни.

— Я бы хотел прояснить некоторые вещи.

— Какие?

— Ну, к примеру, какого черта у этой домины снесло крышу? Это была магия, госпожа хорошая, а магией просто так не разбрасываются.

— Магия? — она искренне удивилась. — Нет, в этом доме никогда не было магов, иначе бы я точно знала.

— М-да. А про тайник над вторым этажом вы знали? Зрелище там было не хуже тех трех неудачников, что распластались на вашем холодном полу.

— Нет, не знала. Это все ваши вопросы?

Я прищурился. Взял у нее из рук чашку и принюхался к чаю.

— Знаете, вы придвиньтесь, я вам кой-чего на ушко скажу.

Старушка послушно склонилась, и я вмазал ей блюдцем промеж глаз. Она вскрикнула. Попыталась отшатнуться, но я схватил ее за косу и резко дернул на себя, заботливо подставляя кулак под глаз.

Вырубилась она мгновенно.

Я стащил ее со стола и перевернул на живот. Нет, вы не подумайте, я не какой-то там извращенец — просто для дела.

Стряхнув седые волосы в сторону, я пригляделся к шее. Так и есть — едва заметное черное пятно прямо напротив второго и третьего позвонков. Стянув перчатку, я ковырнул когтем пятно, цепанул шишак и медленно стал вытягивать это «нечто» на себя.

— Фу, какая же гадость, твою мать!

Длинное, метра на два-полтора и склизкое, оно извивалось и пыталось убежать, сворачиваясь в кольца. Я стряхнул странное существо с себя и придавил его каблуком. Под сапогом образовалось маленькое красное пятно. Существо застыло.

Я присел рядом и пригляделся.

— Ты еще что за тварь, а?

Женщина дернулась. Ее тело начало дрыгаться в конвульсиях, вытанцовывая на полу настоящую джигу. Изо рта текла слюна, брызгала пена. Из ушей полились тонкие струйки крови.

Опомнившись, я оттянул ее голову за косу назад и резко наступил на шею. Хрустнув, она мгновенно сломалась, и тетка отправилась прямиком в мир иной.

И что же здесь творится? Этот вопрос никак не хотел отставать.

В затылке внезапно что-то громко клацнуло. Повинуясь своим инстинктам, я припал к земле и отпрыгнул в сторону, уходя от свистнувшего в воздухе серебряного болта.

Блеснув отполированным металлом острия, снаряд вонзился в стену.

Я глянул на лестницу. На ней стоял высокий закутанный в черный плащ мужчина. Вытянув из ремня второй болт, он быстро перезаряжал арбалет, оттягивая тетиву. На его безымянном пальце сверкнула золотая печатка с огромным черным камнем.

— Пошел в задницу! — крикнул я и скрылся за колонной, спиной ощущая, как в древний мрамор вонзается очередная смертельная для меня фиговина. И вовсе не из-за серебра. А кто вообще выживет, если в его сердце угодит такая штука? Правильно — никто! — Эй, нехороший человек, это, между прочим, достояние страны, а вы его в пыль крошите. Не хорошо, ой не хорошо!

Тетива снова тренькнула, только на этот раз протяжно и жалобно.

Я высунулся за край и глянул на очередной болт, на конце которого тлел маленький черный уголек. Огненный! Магический, твою мать!

Щелкнул механизм.

— А-а-а!

Меня отшвырнуло к стене. Взрывная волна подняла меня в воздух и шмякнула носом об портрет какого-то старого дядьки, а потом в башке заворочались кровавые круги.

На несколько секунд меня вывело из строя.

За это долбаное время этот, извиняюсь, говнюк — нет больше слов! — спустился с лесенки — да чтоб он башкой все ступеньки пересчитал! — и встал рядом — сволочь! — занося над головой какую-то кривую хреновину на палке — чтоб она у тебя в руках сломалась, тварь!

В моих руках за доли секунды очутился серп.

Мужик замахнулся короткой косой. Я приподнялся на локте и парировал, перехватив изогнутой частью оружия изгиб обуха. Провернув рукоять, я с резким «хаканьем» шлепнул его ногой по голени.