Владислав Выставной - Нет правил для богов

Сам же маг напрочь отказался идти вместе с нами к Императору.

– Я и так зашел слишком далеко, – не без сожаления сказал Горензеф. – Подозреваю, такова и была задумка моей старой знакомой – заставить магию вмешаться в дела людей.

– Но что в этом плохого? – пожал плечами Грош. – Если бы не вы, любезный Горензеф, нам всем пришлось бы туго!

– Возможно, – кивнул маг. – Но теперь, когда я нарушил течение ваших судеб, события стали совершенно непредсказуемы. Кто знает – чем это обернется для Невендаара? Ведь маг обязан закрыть сердце для жалости к отдельным людям, когда речь идет о судьбе целого мира…

– Мне кажется, вы сами думаете совсем иначе, – сказала Иноэль. – Стихии стихиями, но ведь вы прежде всего человек. И человек добрый, чуткий – какие только и дают право на существование жестокому миру Невендаара…

– Самому мне трудно судить об этом… – чуть смутившись, улыбнулся Горензеф.

– Не нужно излишней скромности, могущественный волшебник! – донеслось снизу, и каждый ощутил, как кто-то бесцеремонно топчется у него по ногам. – Вы заслужили и похвалу, и признание! Я буду ходатайствовать, чтобы вас немедленно внесли в летописи!

– Прекрати, Густав! – возмутился Горензеф.

– Никто не заставит, м-мао, замолчать голос правды! – заявил кот, сверкая желтым глазом. – Я лично впишу эту битву в анналы истории!

Все засмеялись, Горензеф покачал головой и сказал:

– Вам нужно спешить. Иноэль должна предстать перед Императором, как велит ее судьба.

– Но ведь мы еще встретимся? – с надеждой спросил я.

– Все может быть… – туманно сказал маг и отправился прочь от столичных ворот. Следом, гордо распушив хвост, семенил черный, как ночь, кот.

Я невольно нащупал на груди зуб дракона – теперь с глубокой выщерблиной по центру. Зуб судьбы, вцепившийся в мою, казалось, неизбежную смерть. И подумал о том, что здесь, на просторах Невендаара, не стоит зарекаться ни от опасности, ни от удачи, ни от самых неожиданных встреч.

А нас уже ждали величественные шпили императорского дворца, о красоте и роскоши которого ходили легенды. И сердце замирало при мысли о том, что нам предстоит увидеть самого властителя Империи. И немного не по себе делалось от того, что мы сами попадем под взор его мудрых и властных глаз…

Император встречал нас торжественно, восседая на драгоценном троне. Войдя в огромный, поражающий одновременно роскошью и воинственной строгостью зал, я ощутил робость.

Ведь даже в мечтах своих я не касался такой возможности – увидеть величайшего из смертных Империи. И теперь не был уверен – заслужили ли мы с приятелем подобную награду за храбрость или же, напротив, – плаху за временное содействие врагу…

Впрочем, зрелище захватило нас, и ни о чем другом думать не хотелось. Стало вдруг понятно, для чего Император выбрал такую форму для встречи с теми, кто доставил ему священную посланницу небес.

Ведь сейчас он занял трон только лишь с той целью, чтобы встать с него, торжественно спуститься по золоченым ступеням, величественно пройти через коридор из могучих рыцарей, за которыми толпились изысканно разодетые вельможи и дамы, лично, с несвойственной монарху кротостью, поклониться небесной посланнице.

Вид монарха, склоняющегося перед Иноэль, потряс нас до глубины души. И не только нас – и придворных, и почетный рыцарский караул… И, следуя порыву повелителя, все мы невольно склонились перед нашей бывшей спутницей.

– Вот мы и увиделись, о прекрасный ангел, небесная звезда, сошедшая на грешную землю! – произнес Император. – Ты действительно прекраснее всех дев, каких довелось мне видеть. Значит, слова Прорицательницы оказались верны. И я думаю, слова твои будут столь же удивительны, как и твой чудный облик…

– Мне есть, что сказать вам, великий Император, – спокойно сказала Иноэль, и слова ее лились с такой легкостью, словно стоящий перед нею был таким же простым человеком, как и мы с Грошем. – Но боюсь, многое из сказанного мной будет печально. Ангел Изериль поручил мне важную миссию, и мне потребуется ваша помощь…

– Воля небес – закон для Империи, – почтительно сказал Император и обратил свой взор чуть в сторону. – Такова наша священная вера. Так ведь, Великий Инквизитор?

Я похолодел от страха: у нас за спиной, чуть в стороне, стояла знакомая фигура.

Отец Себастьян!

Но как он изменился – в этой роскошной мантии из черного бархата с кроваво-алыми вставками, в высоком головном уборе, придающем ему еще больше величественности! Надо же – Великий Инквизитор! Кто бы мог подумать, что за время нашего путешествия этот мрачный человек так высоко заберется по крутой и запутанной лестнице власти!

Себастьян приветливо улыбался Иноэль, почтительно склонял голову перед Императором.

Но ни разу не взглянул в нашу с Грошем сторону. Это показалось мне крайне неприятным признаком. Похоже, нам удалось обрести могущественного врага в лице самого Великого Инквизитора! Это, безусловно, почетно, но… смертельно опасно.

Мы с Грошем стояли, проглотив языки. Никто и не думал давать нам слово, а сами бы мы никогда не решились заговорить. А потому надеялись, что Ламберт сам изложит все обвинения в адрес новоявленного главы Магистрата.

Но не тут-то было: рыцари молча опустились на колено, склонив перед Императором головы. Мы с Грошем неловко последовали их примеру.

Видимо, я совсем не разбираюсь в тонкостях политики. Но подозреваю, что своей долгой жизнью обязан именно этому молчанию.

Некоторое время Император тихо общался с Иноэль. Великий Инквизитор жадно тянул шею в ту сторону – но ни слова не долетало до наших ушей. Зато было видно, как Иноэль указывает на рыцарей, на нас…

Наконец Император обратил свой высочайший взор на рыцарей.

– Вы достойно справились с моим заданием, – сказал Император. – Отныне ты, Ламберт, получаешь почетное звание паладина…

– Это великая честь для меня, повелитель. – Ламберт склонил голову, прижимая к сердцу ладонь, голос его дрогнул.

– Ты, Стаффорд, становишься имперским рыцарем…

– Великая честь! – воскликнул Стаффорд.

– Надеюсь, вы продолжите служение своему повелителю, – со снисходительной улыбкой сказал Император. – Мне нужны славные воины, готовые к подвигам! Империя так нуждается и в отважных воинах, и в славных подвигах. Ведь именно подвиги составляют славу Империи!

Я почувствовал, как по телу пробежали мурашки: от этих слов Императора ощутимо повеяло войной. Тут же вспомнились невеселые рассуждения мага…

Но Император не дал мне погрузиться в раздумья.