Дмитрий Морозов - Гномий Клинок

— Спасибо. Каковы ваши потери?

— Необычайно низкие. Трое мертвы, ещё один ранен — однако он поправиться. Если бы мне кто-нибудь сказал, что можно справиться с готовым к бою кругом магов — служителей триединого, подкреплённым жертвенной кровью и имеющим второй круг поддержки, со столь малыми потерями, я высмеял бы его и откусил ему плавник — за наглый обман и безводные фантазии. Но это произошло — и теперь люди надолго перестанут тревожить народ моря.

Хранитель нахмурился.

— По моему, мы договорились. Пора прекратить войну между народами суши и моря — сотрудничество принесёт больше пользы.

Крегг наклонил голову.

— Народ стархов верен своему слову. Он не будет нападать на народ суши — однако оставляет за собой право ответить ударом на удар. Мы ещё нужны хранителю?

— Нет, дальше мне придётся лезть под окаменевшую лаву. Это работа как раз для гнома — но никак не для старха. Счастливой охоты в подводном мире!

— И тебе — окончания поисков. Надеюсь, мы ещё увидимся!

Камень крошился от ударов грубой кирки, пот заливал глаза. Гномье чутьё подсказывало силу и направление удара, позволяя работать в сотни раз эффективнее, чем любому, даже самому искустному старателю мира людей. Кристальный пепел в этот раз наотрез отказался резать землю, буркнув что-то о близости дракона и необходимости быть наготове — и теперь выглядывал из-за плеча Элана, настороженно изучая окрестности.

Крей не солгал — вокруг не было ни души; даже рабочие, пытающиеся откопать дракона из под многометровых напластований лавы, побросали свои инструменты и разбежались, едва заслышав начало магической схватки. Так что приходилось справляться самому, надеясь на собственные руки и обостренное умение чувствовать слабину породы. Хранитель сел, подхватив найденный среди припасов кусок хлеба, и принялся жевать, прислонившись спиной к камню — голова после тяжёлой работы была пустой, было необычайно приятно чувствовать мягкость хлеба после долгого питания рыбой, твёрдую почву под ногами — и лёгкий, полный запахов и звуков воздух — пусть он уже и углубился на пяток метров, но ароматы полей доносились до него, щекоча ноздри и проясняя рассудок.

Элан внезапно осознал, как эфемерны мечты большинства людей. Огромный прекрасный мир раскинут перед ними — это и есть нектар, амброзия богов, данная человеку, однако он раз за разом проходит мимо, запираясь в каменных пещерах, отравляя всё вокруг себя в тщетной попытке ухватить то, что ему, по большому счёту, нужно гораздо меньше, чем данная ему от рождения красота души — и мира…

Хранитель вслушался в окружающий его камень — и вздрогнул. Правее и чуть ниже была пустота, взявшаяся невесть откуда в застывшей лаве; и вела она — к дракону!

— Спокойнее! Это просто её хвост — вернее, здесь был её хвост, пока она не обернулась межзвёздной пылью. Сейчас там пусто… Почти. Во всяком случае, вполне можно пройти. Почему, ты думаешь, святоши копали именно здесь?

Элан ухватил кирку покрепче и улыбнулся.

— Ты, как всегда, невыносим. А если бы я не заметил этого тоннеля?

— Вряд ли. Всё-таки ты у нас — наполовину гном. Правда, на вторую половину — эльф, да и стархи признали тебя за своего, после того как ты торжественно выплыл из рта бездны. Во всяком случае, вздумай ты копать мимо, я бы тебе непременно подсказал — не хочется болтаться у тебя за плечами целую вечность, ожидая, пока ты закончишь свою шахтёрскую деятельность.

— Но пока я пробиваю породу, можешь объяснить мне, что такое — межзвездная пыль и куда делся огромный дракон.

— Конечно. Хотя, по большому счёту, Грея не такая уж и большая — я видал гораздо более величественных драконов, а уж более крупных — довольно часто. Она… соразмерная, что ли. Сила её — не в росте, поэтому они никогда и не пыталась стать больше, чем есть на самом деле. А межзвёздная пыль — это просто такой термин. Понимаешь, вдали от галактик тоже есть материя — однако вне основного пространства время течёт по иным законам, и вещество там рассыпано мельчайшей пылью, которая способна собираться в целые планеты, если изменить всего лишь фактор времени. По сути — это один из инструментов творца, с помощью которого он создаёт миры. Поскольку основа этого заложена в каждом из нас, то при достаточном количестве энергии мы способны растекаться во времени, становясь практически неуязвимыми — и неосязаемыми.

— То есть мы перестаём существовать в форме материи?

— То есть мы существуем в форме энергии. Она в тебе есть и сейчас, но твою основу составляет именно материя. Когда же ты рассыплешься межзвёздной пылью, кое-что из вещества в тебе останется, однако твоей основой станет энергия, протяжённая не в пространстве, а во времени.

— Покажешь как-нибудь потом столь оригинальный приём.

— Обязательно. — Показалось Элану или кристальный пепел произнёс это с затаённой горечью?

Но тут кирка глухо ухнула и провалилась в пустоту, после чего хранителю стало не до сложных построений — перед ним открылась фиолетовая пустота, полная искрящихся, ярких блёсток…

Сумрак, расцвеченный непонятными огоньками, постепенно уводил вглубь горы, увеличиваясь по форме драконьего тела.

— Как мы с ней можем занимать одну форму?

— Не отвлекайся, Элан. — Голос меча был глухим и напряжённым.

— А что может случиться? Здесь нет никого, кроме нас!

Ответить кристальный пепел не успел. Воздух в центре небольшого зала сгустился, обретая плотность, стал вещественным — и огромная фигура Кавншуга утвердилась на гладком полу. Молодой бог сейчас казался гораздо более материальным, чем во время предыдущей встречи — возможно, сыграла роль среда, в которой они находились. В огромной жилистой лапе у него легко утвердился изящный и тонкий клинок. Только в отличие от кристального пепла, испускающего рассеянный фиолетовый свет, этот жадно поглощал всё вокруг себя — и тьма распространяла вокруг него свои жадные щупальца.

— Это конец твоего пути, человек!

Элан поморщился. В этом мире перед схваткой любили поговорить. Он прыгнул вперёд, намереваясь первым же ударом перерубить непонятный луч тьмы — и снести голову безобразному богу, но тот легко вскинул лапу — и тонкий звон разнёсся в воздухе. Хранитель замер. Впервые на его памяти удар его меча был парирован! Кавишуг держал в руке достойного противника кристального пепла! Способного выдержать удар — и ответить своим. Элан принялся лихорадочно обороняться, отходя к стене под градом ударов, парируя, уворачиваясь, ускользая. До него только сейчас дошло, что техники боя, которым обучал его кристальный пепел, предполагали и такие вот атаки — он что, знал, что этим кончится? И опять — не предупредил?