Андрей Некин - Механический меч. т.1 Кукловод

При этих словах эльф обождал немного, ожидая ответной реплики. Но Реле лишь нетерпеливо барабанила пальцами. Посланник начал раздражать ее.

Она была не королевой. Она была Ректором, а этот сан был много выше. Грязными крестьянами и заносчивыми легионами пусть занимается нищий Император. Ее воля распространяется над совсем другими материями…

Издавна власть Тулурка разделялась на официальную и фактическую.

Очень плохо, смертельно плохо для парламентера, что миледи вообще вспомнила о мальчишке Императоре. Тот намеренно разбил ей нос, ударив по лицу, каких-то пять лет назад во времена их общей юности.

Да, просто взял и ударил ее с надменными криками: «Я не позволю оскорблять свой род!».

Плохая, непослушная кукла…

Эти воспоминания всегда портят настроение и зажигают глаза миледи злым огоньком…

Вспоминается и другое — более приятное. После инцидента почивший отец мальчишки буквально вставал перед ней и высоким Лордом Машиностроителем на колени. Просил прощения за неподобающее поведение отрока. А отрок плакал от стыда и жалобно причитал: «Отец, ты — император! Ты не должен унижаться перед этими… этими…».

Ах, какая была потеха!

Однако старый император, стоит признать, был намного более мягок и слаб, нежели сын — Стормо Торрий… Надо бы позвать этого дурня на бал как-нибудь. Ткнуть лицом в его же ничтожество. Преподать урок, так сказать. Показать — кто есть кто еще раз…

Наглый посланник продолжил:

— Как вы знаете, магия уходит из нашего мира. А это значит конец всего живого. Нам всем. И поверьте — лишь принцесса Аль может повернуть этот процесс обратно вспять.

— Вам.

— Что? — непонимающе переспросил эльф.

— Конец вам. Не нам, — уточнила Реле.

— Позвольте, великая миледи. Но разве раскрытие лепестка в рассвете солнца, не есть та же самая магия? И даже вы, люди, что также как и остальные созревают в чреве матери, как зернышко дуба в сырой почве. Даже в вас есть крупица магии… Конец магии означает конец всем…

— Вы глупы и необразованны, мой юный друг, — с усмешкой перебила Реле, с удовольствием отмечая, как перекосило эльфа. Ему, не смотря на внешность, не меньше сотни лет, тогда как она была много моложе.

— Раскрытие лепестка — всего лишь законы физики и давления влаги в стебле, — продолжила она, — а созревание плода — результат деления частиц, что мы называем клетками.

— Пусть так. Но, быть может, мир строится на балансе магии и технологии? И баланс этот может сохранить лишь принцесса. Назовите свою цену, мы заплатим любую! Абсолютно любую!

— Обезглавить, — небрежно махнула пальчиком Миледи.

Фи! Эльфы делят себя на темных и светлых, потому что одни танцуют под луною, начиная с левой ноги, а другие — с правой. И это, конечно же, причина для вечной вражды. Одно слово — дикари. Из всех древних рас только гномы могут быть полезны с их познаниями в металлургии. Орки же, эльфы, гоблины, вервульфы и прочая грязь подлежит изгнанию со стратегически важных земель и годится разве что для зоопарка и театров.

Так рассуждала Миледи, умильно наблюдая за упирающимся эльфом перед численно превосходящей стражей.

Возможно, эльфы даны нам в назидание. Столь нелогичные и наивные.

Да и что им до эльфов. Сила магии уходит в века. Выкуп? Чем заплатят? Травяными вениками, деревянными свистульками и блестящими камешками? — хихикнула миледи собственной мысли, тут же осекшись под неодобрительными взглядами придворных.

Свита зашепталась. Мол, принцесску кинули в камеру сильнейшему воину театра.

«Пикантно» — отметила про себя Леди.

Она нацепила на нос знаменитые летные очки своего родителя.

Леди предстояло после завтрака опробовать ту самую новую скоростную машину для полетов. Ту, что совсем не похожа на дирижабли, бороздящие аэру Тулурка. Нет, эта машина основана на разрезании воздушной массы плоскостью крыла. А это значит — не быть более драконам королями неба.

Реле мечтательно зажмурилась.

И, сей же момент, лицо ее снова преобразилось. Оно вообще имело особенность резко меняться согласно ситуации. От величественно-повелевающего до искренне-любопытствующего, как у обычной юной девушки, что всегда вызывало упреки со стороны магистрата.

Сейчас лицо ее напоминало рожицу ребенка на веселом празднике дня рождения. Пришел отвлекать от дел другой вестник. Важный вестник.

— Северный Воин? — коротко звякнул голос Миледи.

— Да, моя Госпожа, — звучно ответил человек в одежде, отмеченной особыми знаками цеппелина. Гербом аэры.

То был служитель воздушного флота дирижаблей, что само по себе возвышало его над остальными рабочими кастами. Даже магистрат оказывал ему уважение. Сам магистрат. Но, разумеется, не Ректор.

— Не томи же, глупый идиот! Что там?

Лицо вестника надулось обидой. Брови вспорхнули под самый лоб. Не все успели привыкнуть к манерам правительницы.

— Неудачно. Как и предсказывалось, моя Госпожа.

— Артиллерия?

— Согласно теориям, — с сожалением качнул головой служитель аэростатов, — ни одно орудие не выстрелило.

— По земле?

— Никто не дошел…

— Сверху?

— Тяга двигателей не достаточна, моя Госпожа. Они пытались увеличить ее, подняв давление — один из котлов взорвался. Погибло семнадцать человек экипажа. Стену преодолеть не удалось… Никак невозможно.

Миледи закинула руки за голову, откинувшись назад. Левая бровь поднялась ровно на пятнадцать градусов относительно правой. Губы поджались. А глаза сощурились. Еще один дурной знак для собеседника. После подобной мимики обычно следовало наказание.

Несколько плетей по голой спине, как минимум.

Ректор была большим поклонником физических наказаний. Не из-за каких-то нездоровых наклонностей характера. Нет. Просто физическая расправа, была самым действенным мотиватором из известных. Проверено практикой. Апробировано. И даже записано в нормах действующих пюпитров.

— Понятно… — Реле задумчиво принялась наматывать прядь волос на палец. — Очень даже понятно… Повреждения велики?

— Цеппелин еще не долетел к докам, трудно оценить. Сильные северные ветры, Миледи Ректор. Возможно, будет здесь спустя неделю.

— Понятно… — повторила миледи, как будто и не слушала то, что отвечал ей вестник. — Ладно. Пошел вон. Мешаешь.

И развернулась спиной к опешившему аристократу.

Он, было, хотел сказать что-то. Но, передумав, поспешил в сторону двери.

И правильно. Не стоило.

Интерес ее к новому рассекателю аэры угасал. «Северный Воин» — величайший из дирижаблей Тулурка — возвращался из далекой экспедиции. Возвращался с пустыми руками.