Тамара Воронина - Перемещенное лицо. 2. Квадра

С прочими разумными расами Дан еще не сталкивался, их было исчезающее мало; где-то еще водились феи, где-то – гномы, где-то неопределенное существо, по описаниям – снежный человек в чистом виде, какие-то болотники, какие-то крачики, какие-то гарпии. Какие-то – потому что, судя по рассказам начитанного Гая, на гарпий они похожи не были вовсе, полуптицы, полудраконы, получертзнаетчто.

И эльфы без всякого деления на темных и светлых или лесных и горных. Эльфы – и все. С ними, как ни удивительно, Квадра тоже еще не пересекалась. И вампиры, которых и в столице было достаточно много и с которыми обращались так же, как и везде, – не любили, боялись и охотно пользовались их услугами. И демоны, о которых вообще ничего не было известно, потому что даже здесь они считались мифическими персонажами – до тех пор, пока толпа не начинала орать «Убей демона» – и под раздачу, кстати, чаще всего попадали люди, отличавшиеся редкой красотой. И, конечно, люди, Полное и абсолютное доминирование. Впрочем, какой-то официальной сегрегации здесь не было, и даже охота на ангелов была делом совершенно противозаконным, за которое могли и повесить, да только ангелы в суд не обращались. Лишь эльфы… Если всех прочих рас касался местный вариант бытового антисемитизма, то эльфы были изгои. Парии. Они были лишены почти всех прав.

Властитель пожимал плечами и наедине уверял Дана, что это утрясется и эльфы умалчивают о том, что за прошедшие после резни триста одиннадцать лет ситуация существенно изменилась в лучшую сторону и еще через триста станут они такими же, как и все остальные, если только забудут о своей былой свободе, граничившей с анархией, и тем более о своем былом государстве.

Монархия была абсолютной, слово императора было непреложным законом, поэтому он словами не бросался. Он назначал наместников-губернаторов, и где-то от них даже был реальный толк. Была развитая система контроля за магистратами, но благородных не контролировал никто. Правда, если количество жалоб местного населения превышало разумные пределы, наместника могли не только снять с должности, но и упечь в ссылку или даже за решетку. Во всяком случае, так говорил властитель.

Властителей они тоже повидали. Штук пять. Велир заезжал, можно сказать, нередко, а с полгода назад привез с собой еще кучку великих – посмотреть на Квадру. Они, то есть Квадра, нервничали, очень не хотелось быть обезьянами в цирке или экспонатами выставки достижений народного хозяйства, но обошлось, властители мало чем отличались от Велира с Нирутом. Им не нужно было быть высокомерными, или жестокими, или еще какими-то. У них не было необходимости самоутверждаться, в себе и своих возможностях они были более чем уверены, с окружающими держались ровно, с собственностью коллеги – уважительно и приветливо. Даже мнительный Алир себя обезьянкой не почувствовал. Их расспрашивали, но когда Дан уперся: не хочу отвечать! – отступились, извинились: мол, не хотели лезть в душу. Посмотрели на них в действии. Проверили их в действии. Один – проверил, остальные поначалу тоже хотели, но передумали, когда Квадра загнала властителя в угол, а Лара в облике демона прихватила его за горло и обворожительно улыбнулась металлическими губами.

Дан тогда, помнится, обнаглел и, воспользовавшись благодушным настроением Велира, поинтересовался, не видал ли Велир прежних Квадр. Велир видал. Одну и в очень раннем детстве. Дан бы поприставал к нему еще, да отвлекли, велели учить игре в шахматы. Вот сказал бы кто дома, что Дан Лазарцев станет учить играть в шахматы! Он, конечно, знал чуть побольше, чем «лошадь ходит буквой „г“», но игроком был настолько паршивым, что его на двадцатом ходу обыгрывал даже Олигарх, тоже не причислявший себя к великим шахматистам. Однако основные правила он знал, фигуры вырезали по его невнятным описаниям из двух сортов дерева и увлеченно играли. Особенно, как ни странно, игра понравилась не Гаю, как можно было бы предположить, а Алиру, не самому терпеливому в их компании. Вот они с властителем и развлекались…

Пять лет. Если разобраться, то их наполненность была, наверное, относительной. Что в банке дорогие штаны просиживать, успешно решая свои клерковские задачи, и общаться с Олигархом на шашлыках и с коллегами на корпоративных вечеринках, что проводить дни в учебных боях, не особенно сложных заданиях и дружеских разговорах. Ну какая, спрашивается, разница? Особенной своей незаменимости или даже нужности Дан не ощущал. Это для аборигенов властители были почти небожителями, и даже непочтительный Гай испытывал к Нируту Дану неподдельный пиетет. Гай уверял, что ни разу не слышал и не читал чего-то, что могло бы поколебать его уважение к сей славной когорте. Но дитя перестройки его не понимало. Дан очень даже неплохо относился к Нируту, даже перестал чувствовать свою ущербность, думая о нем именно как о хозяине, однако верить сильным мира сего не мог. Не умел. Аборигены этого не понимали и аргументы приводили убийственные: ну понятно, наместникам не верить, магистратам или даже императору, как бы там ни было, они обыкновенные люди, но как можно не доверять тем, кто держит на своих плечах благополучие всего мира?

Для начала Дан не верил, что это возможно – держать на плечах благополучие мира, то есть пресловутое равновесие. Роль личности в истории он недооценивать не мог, в его родной стране это было бы странно, но вот личности попадались все больше не поддерживающие равновесие, а разрушающие его. А с другой стороны, он едва ли не лучше Гая понимал, что если основываться на анализе информации и обладать реальной властью, многие события можно предотвратить. Но за пять лет он не видел ничего такого, что могло бы грозить будущему. Впрочем, Дан был самокритичен и не совсем уж глуп, чтобы не понимать: они – всего лишь руки. Ну, глаза, уши и прочие органы чувств. А мозг, обрабатывающий информацию и раздающий команды рукам-ногам, – Нирут Дан. Он, естественно, не посвящал их ни в свои планы, ни в свои мысли, приказывал… нет, даже ведь не приказывал и не просил: сообщал, что надо сделать то-то и то-то. И они, кивнув, делали то-то и то-то. Проявлять инициативу не только не возбранялось, но даже и поощрялось, а требование было одно: всегда думать о последствиях. И на это у них был предусмотрительный Гай. В Квадре не было никакого разделения функций, Гай просто был самым умным, имел склонность к аналитике. А вот Лара, например, была лучшей боевой единицей. У Дана и Аля не было особенностей. Дану почему-то казалось, что должны быть, как есть у Гая и Лары. Но не видел ни в себе, ни в Алире. А хозяина он по-прежнему спрашивать не любил. Тот или сообщал, что Дан все поймет в свой срок, или напускал туману, а уж разгребать словеса Дан не любил.