Людмила Власова - Печать Тамирайны

— Кстати, тебя сегодня какой-то парень разыскивал…

— Высокий брюнет с черными глазами? — почему-то предположила я.

— Нет, — довольно осклабилась Протопопова. — Высокий блондин с голубыми. Кто, спрашивает, на вашем курсе Вера Цветкова? Я и сказала, что ты скоро подойдешь. Вон он, у картины стоит.

Она пальцем указала на тощего долговязого парня, отиравшегося у противоположной стенки. Блондин был одет во все черное: черные джинсы, черная водолазка под горлышко. От этого он казался еще более длинным. Ему едва ли исполнилось восемнадцать. Должно быть, салага, первокурсник. «Слишком юный, незнакомый», — про себя хмыкнула я, оценив парнишку с высоты своего четвертого курса. В одном я уверена точно — наши с блондином пути никогда не пересекались. Но парень буквально прожигал меня взглядом исподлобья. Черт побери, ему-то я что должна? Если окажется, что за мной еще один должок, я просто не выдержу. На мой век и одного долгового обязательства дорогой прабабки хватит.

Выяснить отношения с блондином я решила сразу, но в этот момент кто-то позвал его: «Макар, пошли!» И, увидев, что я направилась в его сторону, парень дернул вверх по лестнице.

Определенно, моя жизнь становилась все загадочнее и загадочнее. Большинству происходящих событий я при всем желании не могла отыскать объяснений. Ладно, Буратино из рода демонов я вызвала из Бездны, поэтому он появился в зеркале. Это еще можно понять. А как Марина вызвала в зеркале такую топорную пародию на атланта? И при чем тут вообще атлант? Как говорил классик, нет ответа.

Пришел Муслимов. Его явно мучило похмелье, поэтому он окинул наше чисто дамское собрание страдальческим взглядом и сообщил, что те, кто согласен на тройку, могут давать зачетки. Трояки он поставит автоматом. Если Муслимов надеялся таким трюком облегчить себе участь, то он сильно ошибся. Зачетку ему подала только я. Остальные наши дамы обиженно поджали губы и потянулись за билетами. Последнее, что я видела, закрывая дверь аудитории, — полные непередаваемого трагизма глаза Муслимова, выслушивавшего Протопопову, которая решила отвечать без подготовки…

Ну и ладно, ну и тройка! Зато сессия сдана, и я свободна! Свободна! Ох, нет, надо еще пройти летнюю практику. Ирина Викторовна, заведующая кафедрой журналистики, похоже, вздохнула с облегчением, когда я появилась на пороге.

— Что ж, Вера, спасибо, что заглянули, — съехидствовла она. — Все ваши однокурсницы уже выбрали средства массовой информации, в которых они будут проходить практику. Никто не изъявил желания работать на радио, в районной газете «Наше дело» и в бульварной «КРАЙней мере». Так что выбор у вас невелик.

Кажется, восторг, отразившийся на моем лице, заставил Ирину Викторовну усомниться в моем душевном здоровье. Просияв как новая монета, я выбрала «КРАЙнюю меру». Судя по взгляду Ирины Викторовны, такой выбор только укрепил ее в сомнениях по поводу моего состояния.

— Вера, а вы знаете, какой там главный редактор?

— Нет, а что? — удивилась я.

— Он просто зверь, — шепотом сообщила Ирина Викторовна. — В прошлом году он Машу Протопопову довел До нервного срыва. Может, все же в «Наше дело» пойдете?

Я настояла на «КРАЙней мере». Пробормотав «Умываю руки», Ирина Викторовна выдала мне направление.

Счастливая оттого, что в ближайшее время буду работать вместе с неотразимым Романом Коваленко, я вылетела из корпуса и на крыльце столкнулась с тем самым блондином, Макаром. Он морщился и зажимал левой рукой правую, с которой капала кровь.

— Простите, — обратился он ко мне. — У вас не найдется чего-нибудь, чтобы перевязать рану?

— А что произошло? — поинтересовалась я.

— Порезался, — скривился от боли Макар. — Если срочно не перевязать, истеку кровью.

К стыду своему, я вспомнила, что носового платка у меня с собой нет. Бинта, естественно, тоже. Я предложила парню единственный подходящий предмет гардероба — легкий шелковый шарфик, который я утром повязала на шею, чтобы немного оживить довольно унылую блузку. Макар с восторгом ухватился за шарфик и пообещал всенепременно вернуть его. Пришлось дать блондину свой адрес. В припадке милосердия и человеколюбия я даже вознамерилась помочь ему перевязать руку. Но от моих услуг Макар отказался и куда-то побежал.

Ждать возвращения демона долго не пришлось. Он явился мне в тот же день. Дома я решила подновить макияж. Уже докрашивала ресницы, когда мое отражение в зеркале стало мутнеть и на его месте появилась знакомая морда Буратино. Я как-то не особо удивилась. Кажется, общение с потусторонним типом вошло в привычку. Только заметила:

— Что-то вы бледно выглядите, гражданин демон.

Он выглядел не то что бледно — прозрачно. Напоминал обрывок утреннего тумана: дунешь — рассеется. Каюсь, украдкой даже подула — не рассеялся.

— Я сделал то, что обещал, — устало, но гордо возгласил демон. — Я нашел Камень. Я нашел тех, кто проводит тебя к Камню. Следуй за серым волком. И не вздумай обмануть меня, иначе я сделаю твою жизнь невыносимой.

Демон стал медленно таять, но напоследок еще раз повторил:

— Следуй за серым волком…

— А почему не за белым кроликом? — усмехнулась я и показала зеркалу язык.

Хотя мне было совсем не весело. Если Буратино начнет выскакивать каждый раз, когда я буду смотреться в зеркало, то жизнь моя действительно станет невыносимой. Это ж не умыться, не накраситься, волосы не уложить — кошмар просто.

Грустные размышления прервал звонок в дверь. Я на всякий случай прихватила на кухне нож, готовясь встретить кого угодно — хоть серого волка. Но совсем не подготовилась к тому, что произошло: на пороге стоял Роман Коваленко. Он с опаской глянул на нож в моей руке и тоном, каким говорят, успокаивая маленьких детей, произнес:

— Верочка, дорогая моя, я понимаю, как тебе сейчас тяжело, но того, что случилось, не исправишь. Я не враг тебе. Можно войти?

Я решила, что и Роман умом тронулся. Жалко, красивый ведь парень, талантливый. Был. Но проводила его в гостиную и на всякий случай поинтересовалась:

— А что, собственно, случилось?

— Как, ты еще ничего не знаешь? — подскочил в кресле Роман. — И к тебе никто не приходил?

— Никто, — теряя терпение, прошипела я. — Да что произошло-то, в конце концов?

— У тебя валерьянка есть? — нервно спросил Роман.

— Есть.

— Принеси. И стакан воды.

Что ж, не может человек быть идеалом. Красив, талантлив, но истерик. У всех свои недостатки. Я вернулась с водой и валерьянкой. Роман, казалось, принял какое-то серьезное решение. Он усадил меня в кресло и попросил:

— Вера, выслушай меня, не перебивая. Мне не по себе оттого, что именно я сообщу тебе об этом, но… Кто-то должен. Вчера ночью Марина Новикова была убита.