Людмила Власова - Печать Тамирайны

Рома снова, как и вчера, довел меня до двери моей квартиры. Здесь мы остановились и неловко замолчали. Сказать хотелось очень много, но… не после двух дней знакомства. Кажется, Роман тоже чувствовал, что сейчас объяснения были бы лишними. Он просто необыкновенно ласково смотрел на меня своими бездонными карими глазами. Потом взял мою руку в свои, нежно погладил ее, поднес к губам и поцеловал, прошептав:

— Вера, мне кажется, именно тебя я ждал всю жизнь.

Жар от его поцелуя прокатился по всему телу. От слов закружилась голова и как-то предательски ослабели ноги. Руки тоже ослабели, и у меня не сразу хватило сил достать из кармана ключи. Я открыла дверь и на пороге попрощалась с Романом, надеясь, что голос звучит решительно. Рома с тоской посмотрел на меня и попросил разрешения завтра позвонить. Естественно, разрешение ему было дано. Вместе с номером телефона. После этого я, собрав всю волю в кулак, юркнула в квартиру и закрыла дверь на все замки.

На ходу раздеваясь, я направилась в свою комнату, оглядела ее и чертыхнулась. Чтобы завтра пригласить Романа в гости, придется делать генеральную уборку. Если в гостиной, где он побывал сегодня, я еще поддерживала хоть какой-то порядок, то в двух других комнатах царил полный хаос. Везде валялась одежда разной степени использованности, на полу, коврах и мебели лежал сантиметровый слой пыли. На кухне в раковине возвышалась гора немытой посуды. А еще неплохо было бы помыть зеркало в ванной и почистить унитаз в туалете.

Нет, врожденная нелюбовь к ведению домашнего хозяйства не станет препятствием к общению с мужчиной моей мечты! К завтрашнему дню вся квартира будет вылизана до блеска!

Я наскоро приготовила свой фирменный ужин — яичницу и салат из помидоров, перекусила, и, несмотря на поздний час, взялась за уборку. Мыла, стирала, чистила, отважилась даже чуть-чуть пропылесосить, хотя соседи, недовольные всплеском моего хозяйственного рвения, стучали по батареям. Заодно избавилась и от кучи ненужных вещей. Просто уму непостижимо, сколько хлама может скопиться, например, в одной отдельно взятой тумбочке.

Тумбочка эта испокон веков стояла в кладовке, и в ней хранилась вся никуда не годная, но такая дорогая женскому сердцу мелочевка — баночки и бутылочки с недоиспользованными кремами, тюбики с помадой, почему-то вдруг не понравившейся по цвету, вышедшая из моды бижутерия и так далее. В самом дальнем углу обнаружился даже своеобразный раритет — аэрозольный дезодорант, сохранившийся с диких времен всеобщего дефицита.

Я, хоть и была тогда еще совсем ребенком, очень хорошо запомнила день, когда папа торжественно вручил маме пять добытых чуть ли не с боем одинаковых синих флакончиков с красными цветочками и надписями «De belle». Дезодоранты претендовали на чисто французское происхождение, хотя в названии проскальзывал откровенно русский подтекст. Опробовав изделие якобы заграничных парфюмеров, мама закатила отцу скандал. Она утверждала, что от запаха «французского» парфюма сдох случайно пробегавший мимо таракан. А вообще, мол, «De belle» можно использовать в качестве химического оружия. Так что, если потенциальный противник войдет в наш город, семья Цветковых встретит его достойно — средств индивидуального нападения хватит не только на всех членов семьи, но еще и двоим соседям останется. В общем, тогда мама с папой не разговаривали неделю.

Неизвестно, как один из синих флаконов сохранился в нашем доме до настоящего времени. Конечно же, черт меня дернул опробовать раритетный парфюм. Я щедро прыснула «De belle» на ладонь и поняла, что со временем крепчают не только хорошие вина, но и плохие дезодоранты. В лицо мне ударила волна жуткой вони — похоже, пахло смесью тухлой рыбы и чесночного салата. От запаха затошнило, глаза начали слезиться, на несколько мгновений я потеряла ориентацию. Потом побежала на балкон, открыла раму и стала жадно хватать ртом прохладный ночной воздух. Отдышавшись, затолкала синий флакон в и без того доверху забитое помойное ведро и отправилась выносить мусор. Ну в самом деле, не оставлять же всю эту дрянь дома до утра! А заодно и подышу свежим воздухом — от запаха «Дебеля» до сих пор судорогой сводило нос и перехватывало горло.

К ближайшей мусорке идти я не решилась. А вдруг там до сих пор пасется эта тварь с горящими глазами? Тем более что неподалеку, на пустыре, находилась еще одна помойка. Ночью вся наша улица скупо освещалась двумя фонарями: отцы города экономили электричество на спальных районах столицы. На пустыре фонарей вообще не полагалось. Единственным источником света здесь был костер, разожженный неизвестными, скорее всего малолетними, хулиганами в одном из мусорных контейнеров. Я пошла, ориентируясь на огонь. Ступала осторожно, стараясь не угодить в какую-нибудь канаву и не споткнуться о трубу. Но все-таки у самой помойки поскользнулась и упала, опрокинув на себя ведро с мусором. О поле, поле, кто тебя усеял кожурой банана?!

Падение спасло мне жизнь. Как только я растянулась на земле, над моей головой пролетело чье-то огромное тело и с разлета шмякнулось прямо в горящий контейнер. Мусорный бак загудел, зашатался, опрокинулся и оттуда выскочил мой четвероногий преследователь. Теперь у него горели не только глаза, но и бока. Чудовище шагнуло ко мне, но остановилось и стало хвостом сбивать огонь. При этом пес пялился на меня и кровожадно скалил клыки.

«Не беги! Только не беги!» — уговаривала я себя. Если побегу, собака непременно бросится следом. Обогнать такую тварь на пересеченной местности у меня нет ни малейшего шанса: умение быстро бегать никогда не относилось к числу моих достоинств. А вот если замереть, может, хороший песик меня и не загрызет. Я неподвижно растянулась, вжавшись в землю и кося под ветошь. При этом не сводила глаз с собаки, а рукой осторожно шарила вокруг, нащупывая что-нибудь, чем можно было бы огреть клыкастую шавку, если вдруг она все же решит мною отужинать.

Зализав последние язычки пламени, пес встряхнулся и бросился на меня. Но я успела увернуться, и страшные зубы щелкнули в сантиметре от горла. Собака вновь распахнула пасть. Огромные клыки грозили с одного укуса покончить с моей шеей, но я, изловчившись, схватила пса за нос и стала толкать голову чудовища от себя. Этот способ оказался на удивление действенным. Тварь отпрянула от моей ладони и жалобно заскулила. Но жалость в этот момент была мне совершенно не свойственна — я вновь ухватила пса за нос и, нащупав второй рукой на земле какой-то продолговатый предмет, ударила им прямо в горящий глаз живоглота.

Раздалось шипение. Из знакомого синего баллончика «Дебелля» (а именно им я заехала твари в глаз) вырвалась мощная струя дезодоранта. Жуткий вой пса, должно быть, разбудил всех жильцов окрестных домов. Собака, забыв про меня, начала кататься по земле, с хрипом хватать пастью воздух и тереть лапами морду.