Наталья Игнатова - Рыцарь из преисподней

А ночь обещала быть суматошной.

Телефонные звонки, беготня, мгновенно разошедшиеся по мотелю слухи о том, что вампиры напали на Лугу. О том, что Луга – поселок на Трассе, быстро забылось, и нападение превратилось в из ряда вон выходящее событие. Оно таким и было, обитатели Трассы в отличие от жителей княжеств, понимали, что хозяева территорий обеспечивают их безопасность немногим хуже князей, и если б не война, Харир не рискнул бы напасть. Но в княжествах о Трассе сложилось свое представление.

Земусу стоило большого труда добиться того, чтоб Урмирта услышала его. Он слишком низко, она слишком высоко. Не так высоко, как сулэмы, тех Земус не дозвался бы никогда, но все же достаточно высоко, чтобы не сразу заинтересоваться его обещаниями. И достаточно высоко, чтобы справиться с Хариром и всей его стаей, заставить их делать то, что нужно Земусу.

– Итак, – уточнила Урмирта, – я направляю вампиров, а ты взамен отдаешь мне себя.

– Во временное пользование, – быстро напомнил Земус.

Он действовал через голову господина, и ему это не нравилось. Господину тоже не понравится. Обратиться к нему за помощью было бы проще, господин ближе к демонам ранга Урмирты, он попросил бы ее откликнуться, и она бы услышала. Но Земус не хотел, чтоб господин знал о том, как он упустил душу.

– Я тебе помогу, – сказала Урмирта.

Стоянка перед «Чатой» была забита автомобилями. Автобус, стоящий на краю, смотрелся как кит в стае дельфинов. Артур забрался на плоскую крышу над кабиной покурить, подумать, на небо посмотреть. Здесь его было не видно, а ему было не видно ничего, кроме неба. Нет, от людей Артур не устал, но ему задавали слишком много вопросов, и слишком много благодарили, а это было лишним: и вопросы, и благодарности.

Артур лежал на крыше, смотрел вверх, курил и думал. Небо в Ифэренн, белое, некрасивое, с темнотой обретало цвет и, чем ближе надвигалась ночь, тем насыщенней становились небесные краски. Голубое к вечеру, синее к началу ночи, к полуночи небо становилось бездонным темно-фиолетовым куполом, прекрасным даже без звезд. А потом, к утру, оттенки менялись в обратном порядке. Ради такого неба можно пренебречь ночевкой под крышей. Артур и пренебрег. Какая уж тут ночевка, если не спит никто, все мечутся и непрерывно о чем-нибудь говорят? В основном о Харире и о том, какое это чудо, что все спаслись. Может, и чудо. Артур любовался меняющим цвет небом и думал о том, где же обман? Что не настоящее? Белая плоская крышка, обитая изнутри ватой, в которую небо Ифэренн превращается днем? Или эта прозрачная ультрамариновая глубина, которая скоро станет ярко-синей, потом голубой, разнообразная и красивая, как земное небо? Где обман? Неужели это то самое место, которое он искал? Мир, которому нужен рыцарь-защитник, а не карающий меч? Бога не знают не только здесь, спасать людей доводилось не только здесь, драться один на один с чудовищами тоже приходилось не только в Ифэренн. Но нигде больше не было такого странного неба. И нигде небо не было так далеко.

Цель не в том, чтобы сделать небо ближе.

– Я должен сделать людей ближе к Тебе? – Артур произнес это вслух, потому что в вопросе был ответ, и ответ был решением. – Я сделаю.

Его молитву прервали крики со стороны дома. Захлопали двери. Зазвенело разбитое стекло. Погас свет во всех окнах, и с секундным запозданием потухли прожектора, освещавшие стоянку. Ни луны, ни звезд. На землю пала кромешная тьма. В этой тьме кричали люди. И кто-то стрелял. Пороховое оружие… звуки выстрелов сливались в один непрерывный, так что Артур не мог разобрать, из чего ведут огонь, не мог понять, сколько стволов. Не меньше десятка точно. Бесшумные белые сполохи. Два… нет, три. Проклятье, пульсаторов и одного-то много! Неужели война выплеснулась за пределы владений Рены и Глейса?

Артур выстрелил из «Перкунаса» по вспышкам дульного огня, больше не видно было ничего: ни теней, ни силуэтов. Один раз попал, превратил кого-то в столб мечущегося пламени, тот осветил стоянку, но среди тесно стоящих автомобилей все равно ничего было толком не разглядеть. И непонятно, почему не стреляют из дома. «Чата» была построена как форт. Это особенности архитектуры Трассы: закрой ставни, преврати окна в бойницы, запри дверь, и ты в безопасности. На какое-то время. Но с той стороны слышны были только голоса, кто-то кричал от страха, кто-то пытался отдавать команды, и ни одного выстрела. Окружающие здание вампиры, Артур был уверен, что это вампиры, вели не настолько плотный огонь, чтоб помешать отстреливаться, даже при открытых окнах. Так в чем же дело?

Спустя несколько секунд автобус изрешетили пули. Все условия для перестрелки, чтоб им провалиться! Он не видит ничего, кроме выстрелов. Его… снизу тоже не видно, но эти сволочи, они ж прыгают, как черти.

И точно. Следующие две очереди пришли сверху, разворотили крышу. Артур спрыгнул вниз, нырнул под колеса. Вовремя. В автобусе и над ним начали рваться гранаты.

Пока он опережал вампиров на полшага… следующую гранату кинут между колес.

Артур кувыркнулся, метнулся к ближайшей машине, едва успел укрыться за ней, как грохнуло, полыхнуло, – тяжеленный автобус приподняло взрывом. Машину, спасшую от осколков, прошили автоматные очереди, но Артур уже несся по стоянке к мотелю. Что бы там ни происходило, если люди все еще кричат, значит, они все еще живы.

Миротворец мог бы спасти. Его яркий свет ослепил бы нежить, не позволил стрелять. Но Миротворец приторочен к седлу байка, а байк стоит за автобусом, и добраться до него сейчас, представляя собой отличную мишень, невозможно. А Артур ведь и «Перкунас» бы с собой не таскал, если б не привычка не оставлять оружие там, где до него могут добраться. Миротворец никто не возьмет, а пульсатор-то запросто.

Он смог добежать до мотеля раньше вампиров только потому, что они отвлеклись на него. Узнали и почему-то сосредоточили на нем все атаки. Очередное чудо? Трудно предполагать, что Харир привел свою стаю только по его душу. Терять ему уже нечего, а тут такая добыча: беззащитные люди в беззащитном доме. Даже дверь не закрыта. Да что же здесь происходит?!

Артур влетел в распахнутую дверь, захлопнул ее за спиной и быстро запер на все засовы.

– Окна! – крикнул он в темноту. – Ставни! Опустите ставни!

– Где окна? – заорал в ответ чей-то плачущий голос. – Двери где?! Спасите!

Это было страшнее выстрелов и гранат. Потому что было необъяснимо.

– Ничего не вижу! Тут кругом стены! Где дверь?!

Артур тряхнул головой, прогоняя подступившую жуть. Он снова был отличной мишенью, стреляй кто хочешь, не промахнешься. Боевой коридор – кирпичная стенка, отделяющая входную дверь от холла, – осталась позади, и никаких укрытий, кроме стойки, не было. Стойка, правда, прочная, рассчитанная как раз на перестрелку. Времени не было, подумать можно и потом, а сейчас Артур вслепую метнулся через холл, перемахнул через стойку, щелкнул зажигалкой. Зажмурился на мгновение: глаза, привыкшие к темноте, резануло даже этим неярким желтым светом. Вот… пульт управления ставнями. Все тумблеры в положение «вниз»!