Маргарет Уэйс - Стражи утраченной магии

Нет, Адела не зря верила в своего мужа, в своего рыцаря.

Густав искренне надеялся, что вторая часть его миссии будет намного легче первой. На обратный путь уйдут месяцы. но он непременно должен вернуться до наступления зимы. Он не предвидел каких-либо задержек или препятствий, если не считать незнакомца, затаившегося неподалеку от выхода из гробницы. Густав не особо волновался. Никто ведь не знает, что у него находится Камень Владычества; это неизвестно даже стерегущему его незнакомцу.

Густав допил воду и устало поднялся на ноги. Как-никак, битва с войсками магии Земли не прошла бесследно. К тому же находка до предела взбудоражила его самого. И то и другое отняло у него немало сил. Густав ощущал неимоверную усталость, а ему еще предстояла встреча с незнакомцем. К счастью, он всегда мог призвать на помощь магические доспехи. При внезапном нападении доспехи появлялись сами.

Выйдя из гробницы, Густав прищурился от яркого солнечного света. Он остановился и с удивлением обнаружил, что день еще не начал клониться к вечеру. Наверное, его меньше бы удивило, если бы на поверхности была зима, ибо Густаву казалось, что он провел в подземелье не часы, а месяцы.

Положив руку на рукоять меча, он напряженно вслушивался, одновременно давая глазам привыкнуть к яркому свету. Ему показалось, будто он услышал в траве какой-то шорох. Трава колыхнулась. Но этим все и кончилось, больше никаких подозрительных звуков он не услышал. Когда глаза освоились с дневным светом, Густав внимательно осмотрел высокую траву и тени деревьев. Ничего. Однако чьи-то невидимые глаза так и сверлили его, и их взгляд был куда пристальнее, чем прежде.

Такое состояние начало раздражать Густава.

— Хватит таиться от меня! Вылезай! — сердито крикнул он. — Я знаю, что ты прячешься поблизости! Говори: почему ты несколько дней подряд неотступно следишь за мной? Почему ты решил, что я обязательно отправлюсь в гробницу?

Ответа не было.

Густав поднял мешок.

— Если тебя съедает любопытство, я покажу тебе свои подземные находки. Ты, видно, думал, что там спрятаны сокровища? Спешу тебя разочаровать. Одни пеквейские безделушки, и больше ничего. Похоже, мы с тобой оба лишь напрасно потратили время. Так что выходи, и давай вместе выпьем вина и посмеемся над тем, какими глупцами оказались мы оба, рассчитывая найти в пеквейской гробнице несметные сокровища.

Трава зашелестела, но то был шелест ветра. Ветки хрустнули, но причиной опять был ветер. Других звуков Густав не услышал.

— Ну и убирайся в Пустоту, — крикнул напоследок Густав и, подхватив мешок на плечо, зашагал к шатру.

На ходу Густав обдумывал, как ему лучше поступить. Можно было бы тронуться в путь прямо сейчас, невзирая на усталость. Но это было рискованно: по дороге незнакомец вполне мог напасть на него. Наверное, разумнее будет поужинать, отдохнуть и даже, если получится, немного поспать. Будь с ним еще кто-то, можно было бы спать поочередно, однако Густав привык путешествовать один и еще ни разу не пожалел об этом. Он с давних пор избрал своим девизом слова: «Тот в путь быстрее всех идет, кто в путь идет один». Из тех, с кем Густав был знаком, лишь немногие сумели бы выдержать тяготы нескольких месяцев пути, но у этих людей хватало своих забот, чтобы в обществе сумасбродного старика отправляться неведомо куда.

Густав решил остаться, поесть и отдохнуть. Так будет разумнее, чем пытаться убежать от опасности, когда он едва держится на ногах. Бывший командир и наставник Густава учил его всегда самому избирать поле битвы. Если невидимый соглядатай решил напасть на него ночью и застать врасплох, пусть получит сюрприз.

Устало бредя в направлении шатра, Густав внимательно следил за окружающим, но ничего не замечал. Впрочем, сейчас он и не ожидал ничего увидеть. К этому времени он достаточно хорошо изучил повадки незнакомца и относился к нему со здравым уважением, как относятся к умному врагу. Густав радовался, что отправился сюда один. Любой, кто оказался бы рядом, решил бы, что старик спятил. Вокруг — ни души, ни звука, ни шороха, а этот Густав готовится к ночному нападению.

Когда он добрался до шатра, спустились сумерки. Густав беспечно швырнул мешок внутрь шатра. Проверив на обратном пути расставленные им силки, он обнаружил в одном из них нежного жирного кролика, которого и изжарил на огне. Густав позаботился и о лошади, воздавая ей должное за терпеливое ожидание. Он хорошенько накормил и напоил свою боевую подругу и оставил ее пастись и отмахиваться от мух. Сам Густав удалился в шатер.

Там он достал из свернутой постели два серебряных колокольчика. Прижав их язычки, он развесил колокольчики на шатровых подпорках, почти у самого верха.

— Старый воровской трюк, весьма подходящий для старого вора, — улыбнувшись, вполголоса произнес Густав.

Трюк этот был вполне оправдан: даже при самом легком и осторожном прикосновении к шатру колокольчики обязательно зазвенят. По той же причине Густав бросил у входа в шатер неубранную посуду, надеясь, что сам он не натолкнется на свои горшки и миски, если ночью придется совершить вылазку в кусты.

Решив, что он надлежащим образом приготовился к ночному визиту незнакомца и тот его не застигнет врасплох, Густав завернулся в одеяло и лег на землю. Подушкой ему служил все тот же мешок. Рядом он положил свой меч и несколько серных палочек, какие делали дворфы.

Густав был не из тех, кто тревожно ворочается с боку на бок, не в силах уснуть. Равным образом, он не собирался всю ночь пролежать с открытыми глазами, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к каждому шороху. Сон был столь же необходим воину, как меч, щит и доспехи. Густав приучил себя спать в любых условиях и засыпать усилием воли. Он прославился тем, что однажды беспробудно проспал всю осаду орков. Его товарищи рассказывали, как катапульты орков обстреливали стены валунами и обрушивали на людей огненный студень, превращавший каждого в живой факел. Густав не спал три ночи подряд, отражая атаки орков, и воспользовался первой же возможностью вздремнуть. Товарищи Густава немало удивились, когда на следующее утро он поднялся живым и невредимым. Он спал, как мертвый, отчего все решили, что он и впрямь мертв, и уже собирались бросить его тело в погребальный костер.

Утомленный событиями прошедшего дня, Густав крепко уснул, рассчитывая на чутье своей лошади и на серебряные колокольчики, которые он развесил на случай вторжения непрошеного гостя.

Однако разбудил его не грохот посуды и не мелодичный звон колокольчиков. Густава разбудил сон.

Густав никак не мог совладать с дыханием. Он силился вздохнуть и чувствовал, что не может втянуть воздух в легкие. Он умирал, умирал от удушья. И осознание того, что он умирает, мгновенно выбило Густава из сна. Он со стоном проснулся. Сердце его бешено колотилось. Сновидение было очень ярким. Густав почти не сомневался, что кто-то проник в шатер и попытался на него напасть. Он огляделся, но поскольку вокруг было темно, он все свое внимание сосредоточил на звуках.