Энгус Уэллс - Повелители Небес

Мама в этот момент казалась напуганной, а лицо отца оставалось непроницаемым, точно он вел лодку по штормящему морю наперекор волнам. Все это так меня напугало, что я почти не слышал их разговора.

Знаю только одно: когда этот разговор закончился, Рекин и мои родители стали друзьями. Насчет меня они решили, что когда я достигну совершеннолетия, то сам буду волен решать свою судьбу — поеду ли я в Дюрбрехт, попытаю ли счастья в Камбаре среди членов военного братства или останусь в Вайтфише.

Это соглашение сопровождали гораздо большей порцией эля, чем мои родители могли позволить себе в утренние часы. Никто из присутствующих уже не стоял твердо на ногах, когда настало время покидать таверну. Я последовал за ними, оставив в покое шлем Андирта, с которого отупело стирал пыль. Очень хорошо помню, как отец, вопросительно посмотрев на кивнувшую в ответ мать, сказал мне:

— Я иду чинить сеть, ты пойдешь со мной или останешься с Рекин?

Часто я думаю, что существуют какие-то совершенно определенные моменты, увиденные сквозь призму нашего внутреннего состояния и навсегда запечатленные в нашем сознании, когда мы знаем, что именно в ту секунду выбрали дорогу своей жизни.

Для меня это случилось тогда. Я сказал:

— Я остаюсь.

Это был момент, когда я избрал путь Летописца.

Глава 2

Радость не может длиться вечно. Хотя я и оказался тем самым пареньком, который вышел на берег вместе со взрослыми мужчинами, не испугавшись Повелителей Небес, и несмотря на то, что меня отметила своим вниманием сама жрица-ведунья, рыба не перестала водиться в Фенде, а рыбаки не перестали ловить ее. Хочешь не хочешь, а обязанности никуда не денутся. До тех пор, пока я живу в деревне, я остаюсь сыном рыбака, какое бы грандиозное будущее ни ожидало меня впереди.

Более того, мой талант принес мне новые неожиданные хлопоты. Внимание ко мне со стороны прорицателя резко возросло. Он стал давать мне множество дополнительных заданий. Но это совсем не означало, что мои родители освободили меня от обязанностей по дому. Свободного времени у меня теперь почти совсем не оставалось. По прошествии лет я, конечно, благодарен нашему священнику за такое отношение, но в те годы я порой чувствовал, что ненавижу его всей душой. А что еще остается мальчишке, который видит, что приятели его наслаждаются игрой на солнышке, в то время как он благодаря своему привилегированному положению должен корпеть над дополнительными заданиями? Я скрипел зубами, совсем не желая добра своему настойчивому учителю, но со временем стал находить и положительные стороны в его методах обучения. Я вдруг открыл для себя, что история — просто изумительно интересный предмет. Настоятель нашего прихода замечательно знал прошлое Дарбека. В его длинных рассказах сухие факты обрастали колоритными подробностями, так что, когда наступило мое время уезжать из деревни, я знал историю своей родины куда лучше любого другого в деревне.

Прорицатель имел довольно однобокую точку зрения и рассказывал преимущественно о Дарах, то есть о народе, к которому принадлежали мы, а Анов он вообще считал демонами, которых Господь Бог изгнал в Ан-фесганг, откуда те и продолжают строить свои гнусные козни против человечества. За неимением более широкой информации на этот счет я унаследовал и принял его мнение: в конце концов, всю свою жизнь я только и делал, что слушал истории про зверства Повелителей Небес. Совсем другое дело рассказы о Дарах, они действительно восхищали меня, я лелеял их, стараясь покрепче привязать к своей памяти.

Учитель рассказывал, что во времена Исхода Странствующие короли пришли из неведомых северных земель в Покинутую Страну и встретились там с драконами. Я узнал о том, кто такие были Обуздавшие драконов и как сумели они с помощью волшебных чар подчинить своей воле этих ужасных летающих чудовищ. Эта победа — первый из даров Божьих, — терпеливо внушал мне прорицатель. Вторым оказалась магия, позволившая создать Измененных, а когда я с присущей мне наивностью полюбопытствовал, какие моральные выгоды это принесло, то получил совет попридержать свой не в меру бойкий язычок, дабы вместо вполне заслуженной похвалы не получить хорошую затрещину. Поняв, что зашел достаточно далеко, я отступил: не хватало только подвергнуться порке за лишние вопросы о существах, которых я никогда в жизни не видел. Поэтому я внял совету и стал слушать древние предания: о переправе через Сламмеркин и завоевании Драггонека, где Эмерик, первый из Великих Властелинов, приказал выстроить Кербрин; о строительстве моста через Треппанек, где наши предки встретились с Анами, и о бегстве этого народа. О великом Тувиане, приказавшем заложить Дюрбрехт и Кановар и установившем посты Стражей на семи островах, чтобы беречь наши восточные рубежи с моря. О многих годах мира, дарованных жителям Дарбека за их истую веру в Бога.

Тут у меня возникли было сомнения насчет Анов, которые, как ни крути, первыми обосновались на территории Келламбека. Но рассуждать я не стал, так как прорицатель сказал мне, что этот нечестивый народец прогневал Господа, превратившись в Повелителей Небес. Но один вопросик я все-таки задал.

— А почему, — спросил я одним зимним вечером, когда мы с моим учителем сидели у огня в его маленькой хижине рядом с молельней, — почему Бог позволяет им совершать набеги? Если Дары богоизбранный народ, а Аны его враги, почему бы Богу просто не уничтожить их, и все?

Один раз пронесло, а во второй совершенно не следовало нарываться. На сей раз моя чрезмерная любознательность была оценена по заслугам. Священник отвесил мне звонкую затрещину и немедленно принялся бормотать молитву, прося Бога простить мою невежественную ересь. Потом, пока я, с трудом сдерживая слезы, потирал отбитое ухо, мой учитель решил пуститься в объяснения.

Во времена Исхода, поведал он мне с некоторым суеверным страхом, Дары почитали ложных богов, которые звались Три Вершителя, за что и заслужили неудовольствие истинного Бога. Не важно, что теперь мы исправились, обретя правильную веру, все равно время искупления еще не настало, а до той поры мы обречены принимать кары и терпеть набеги хищных Повелителей Небес в наказание за наши преступления.

Вот так так! Я впервые услышал об этих самых Трех Вершителях, и скажите же, почему я или кто-либо другой из Вайтфиша должен принимать наказания за грехи, которые мы не совершали? Однако слишком долго рассуждать мне не пришлось, не силен я еще был в столь замысловатых теологических спорах. Ухо все пылало, и я решил не задавать лишних вопросов.

Прежде чем наступило время моего совершеннолетия, мне еще трижды довелось видеть драккары Повелителей Небес.