Маргит Сандему - В ловушке времени

Она чуть поежилась. Интересно, что ожидает их на борту? Разумеется, ей было страшно! Но и любопытно. К тому же рядом будет Натаниель.

Если бы только Тува была с ней хоть чуточку поприветливее!

Натаниель порядком устал следить за причудливыми скачками, коими двигалась мысль у фру Карлберг, при том, что ему было ее искренне жаль. Он знал, Эллен сидит и ждет его, но эта женщина, казалось, никогда не выговорится. Она все молола и молола языком, в восторге от того, что заполучила таких неоценимых слушателей.

Тува сидела на удивление тихо, похоже, болтовня фру Карлберг совершенно ее заворожила.

Случай был яснее ясного. Вначале, как понял Натаниель, была позиция, которую занял муж. «Моей жене работать незачем. На что это будет похоже — как будто я не в состоянии ее обеспечить!»

И вот сорокапятилетняя фру Карлберг, жизнерадостная, умная и энергичная женщина, оказавшись на этой роскошной вилле как в заточении, по много часов в день проводила в бездеятельности, в то время как мозг ее жаждал активной работы. Кто-то сумел внушить ей навязчивую идею о Людовике Четырнадцатом. О том, что ей подошла бы роль мадам Помпадур (которая, кстати, была фавориткой не Людовика Четырнадцатого, а Пятнадцатого, его внука. Видимо, в голове у фру все перепуталось). Фру Карлберг восхищалась «Королем-солнцем» еще школьницей, — мужчина хоть куда, во всех отношениях. Директору же Карлбергу явно недоставало воображения.

— Значит, у этого «духа» имеется послание? — осторожно спросил Натаниель.

— Да, а я — тот самый медиум, который должен передать это послание живущим на земле людям.

— И что же в этом послании? Экзальтация была налицо.

— Его величество просит нас хранить мир на земле и не загрязнять окружающую среду.

— Чтобы уяснить это, так ли уж обязательно обращаться к Людовику Четырнадцатому? Он говорит по-французски?

Она растерялась.

— Мне это как-то не приходило в голову. Наверное, нет, ведь я по-французски не говорю, знаю только несколько расхожих фраз, но я отлично его понимаю. Видите ли, в прошлой жизни я была мадам Помпадур.

«Стало быть, Людовик Четырнадцатый удобства ради общается с мадам по-норвежски», — подумал Натаниель. А вслух произнес:

— Своего рода телепатия, да?

Фру Карлберг восхищенно кивнула. Натаниель видел, что Тува горит желанием вступить в разговор, но пресек все ее попытки. Тува была слишком непредсказуема.

Только почему этот пустяковый случай так ее заинтересовал?

Натаниель пребывал в некоторой нерешительности, он же ведь не врач, не психолог, и хотя диагноз был ясен — самовнушение, он не знал толком, как помочь этой живой, симпатичной женщине разорвать сей порочный круг. Сказать напрямую, что все это выдумки, было бы жестоко, она действительно верила в свои медиумические способности. А беседа с Карлбергом ничего не даст, — что может понять этот грубый, бесчувственный человек? И тут Натаниеля осенила догадка, и как выяснилось, счастливая догадка. Наделенная столь живым воображением, фру Карлберг несомненно должна иметь способности к сочинительству!

А как же! Фру Карлберг воодушевилась и показала ему отрывки из коротких рассказов, так сказать, сиюминутные зарисовки.

— Замечательно! — одобрил Натаниель, просмотрев их. — У вас редкая наблюдательность, фру Карлберг, и хороший слог. Вот они, ваши путеводные вехи.

Лицо ее просияло. Он посоветовал начать с малого, быть может, с заметок в местной газете, рассказа… Не стоит показывать это мужу, прежде чем что-либо примут к печати, — критика со стороны непосвященных нередко обескураживает тонко чувствующих людей. Она кивала, полная воодушевления и доверия к его словам.

Ну а что касается короля Людовика…

Фру Карлберг охотно согласилась на то, чтобы Натаниель, как он выразился, «упрочил этот контакт». Облокотившись на стол, она закрыла глаза и доверчиво протянула ему обе руки. Мысленно попросив у нее с Людовиком прощения за преступление против его величества, которое он намеревается совершить, Натаниель сосредоточился и создал образ престарелого прожигателя жизни, до смешного самодовольного и кокетливого, с бледно-желтым лицом, гнилыми зубами и взлохмаченным, сильно напудренным париком, от которого вдобавок еще и дурно пахло.

Как он и ожидал, фру Карлберг легко поддалась внушению.

— О, я вижу его! Вижу! Он тут!

Энтузиазм ее мало-помалу стал угасать, тогда Натаниель взял и быстро изгладил этот образ из ее мыслей. Фру Карлберг открыла глаза и растерянно огляделась.

— Уфф! — произнесла она, вздрогнув, и поправила волосы. — Должно быть, до сих пор мне не удавалось его как следует рассмотреть. Как вы думаете, а что если я замахнусь на целый роман? Замысел у меня уже есть.

— Почему бы и нет? — ободряюще сказал ей Натаниель. — Только не ждите, что у вас тут же примут написанное. Могут пройти годы, прежде чем работа над рукописью будет окончательно завершена.

Уходя, он едва удержался, чтобы не засмеяться. Уж очень комичным получился у него образ «Короля-солнца». Вряд ли в то время встречались столь дряхлые и неряшливые старики. Бедняжка фру Карлберг!

Выйдя на улицу, он обнаружил, что Тува застряла в доме.

— Фру Карлберг, — прошептала Тува, чтобы не услышал Натаниель. — Кто вам помог найти ваше прежнее воплощение?

— Ой, я не знаю, можно ли… Я обещала не…

— Мне необходимо это знать Что-то — или вернее, кто-то — во мне ждет, чтобы я поступила, как вы. Это важно!

— Послание? — заговорщически шепнула фру Карлберг.

— Думаю, что да, — прошептала в ответ Тува. — Я не успокоюсь, пока не выясню, кем я была раньше.

— Понимаю. Да, но как же его звали? Йорансен? Нет. Сёльвесен?

— Где он живет?

— Я не знаю. Он был здесь проездом. Не совсем врач, но вроде того. Мне жаль, но я не могу вспомнить. Это было несколько лет назад.

— Ну ладно, — сказала Тува. — Меня ждет мой родственник. Вот мое имя и телефон. Если вы вспомните, как звали врача, позвоните мне!

— Обязательно, — пообещала фру Карлберг. Однако видно было, что она тут же обо всем позабыла, настолько ее поглотили мысли о собственном творчестве.

Представив Натаниелю и Туве свою собеседницу, Эллен объяснила им, кто такая Мэри. Натаниель живо ею заинтересовался и принялся задавать ей вопросы, на которые Мэри старалась добросовестно отвечать. Эллен стало ясно: конспираторские вопросы, которые задавала она сама, не очень-то пригодились бы в полицейском расследовании.

Натаниель хотел знать, как это существо было одето.

— Да как обычно, когда на море шторм. Брезентовая куртка, зюйдвестка. Высокие сапоги.

— Н-да, классическая экипировка привидений, — пробормотал Натаниель — А какого оно было роста, большого, маленького?