Philo - Яблоня

— Это вы верно подметили, — мягко, но с опасными нотками в голосе, согласился он.

Снова наступила тишина.

Обуздав гнев, Гарри негромко продолжил:

— Видите ли, я не в силах этого понять. То, что меня отвезли туда, когда погибли мои родители, это логично. Но почему никто… никогда… не счел нужным проверить, все ли со мной в порядке, особенно принимая во внимание отношение Дурслей к магии — это просто уму непостижимо.

— Миссис Фигг… — вмешался Дамблдор.

— Ни разу не вошла в дом, — откликнулся Гарри.

— Собираетесь поведать нам слезливую историю о том, как нелегко вам пришлось в жизни, Поттер? — насмешливо осведомился Снейп.

Гарри посмотрел на мужчину, с которым еще сегодня утром делил постель. Что за странное у судьбы чувство юмора! Ему захотелось рассмеяться.

— Вообще-то, своей жизнью я вполне доволен, если не считать Волдеморта, — ответил он, — но меня беспокоит вероятность дурного отношения к другим.

— Как это по-гриффиндорски, — буркнул Снейп, и тотчас заработал укоризненный взгляд от Макгонагалл.

— Господин директор, сколько сирот среди нынешних учеников Хогвартса? — немного сменил тактику Гарри.

— Вам-то до этого какое дело? — рявкнул Снейп.

Гарри усилием воли сдержался, чтобы не ответить тем же.

— Меня интересуют не имена, а приблизительное количество. Наверняка ведь Волдеморт оставил без родителей множество детей.

— Волнуетесь за детишек мучеников, Поттер?

— Думаю, и на вашем факультете найдутся те, чьи родители-Пожиратели не угодили Волдеморту, — глядя Снейпу в глаза, предположил Гарри. — За них я тоже волнуюсь. Мне просто хотелось бы понять, обычное ли это положение вещей, когда дело касается сирот, потому что, если так, то оно возмутительно.

Снова переглянувшись, преподаватели посмотрели на Гарри с выражением, которым удостаивают ничего не смыслящего в жизни младенца.

— Поттер, большинство осиротевших волшебников воспитываются у родственников. Нет никакой надобности устанавливать за ними наздор… — снисходительно проговорила Макгонагалл.

— Профессор, предполагается, что я рискну за магический мир жизнью. Даже если я выиграю войну, победа будет куплена ценой огромной боли, если учитывать, с каким одобрением Волдеморт относится к Круциатусу. Я хотел бы верить, что за этот мир стоит бороться.

— Поттер, ваше желание стать всеобщим героем просто ошеломляет! Сперва сетуете, что магический мир вас не балует, а потом пренебрегаете его попытками оградить вас от опасности, — оперевшись о свободный стул, Снейп переплел пальцы на его спинке. Глаза его полнились презрением.

— Попытки «оградить меня от опасности» были жалкими, — огрызнулся Гарри, — и годились лишь как подтверждение, что человек, названный спасителем магического мира, не откинул копыта раньше времени. Скажите, ваши охранные чары подтвердили, что я нахожусь на Тисовой аллее, когда туда явился Ремус Люпин?

Снейп и Макгонагалл обернулись к профессору Дамблдору.

— Да, Гарри, — ответил тот, недоумевая, куда клонит юноша.

— Тогда почему Люпин не попросил увидеться со мной?

— Мы предположили, что родственники отправили тебя в свою комнату за плохое поведение, запретив выходить к гостям.

— Вот как. Разумеется, от меня только и ждут, что плохого поведения. Значит, волноваться вы начали лишь тогда, когда увидели, что моя жизнь угасает, — он заглянул в лица всем троим, пока те безуспешно старались принять невозмутимый вид. — А если бы я находился под угрозой уже пару дней, вас бы это не касалось?

— Поттер, вы несете чушь! — глумливо заявил Снейп. — Ну что за мелодрама! С какой стати нам думать, будто в собственном доме вас ждет смертельная опасность?

— Действительно, с какой стати! — выкрикнул Гарри.

Тишина.

— Мистер Поттер, — тихо проговорила Минерва Макгонагалл, и дрожь в ее голосе не укрылась от внимания юноши, — уж не намекаете ли вы, что родственники вас били?

Преподаватели вперили в него свои напряженные взгляды.

— Я всего лишь говорю, что у вас не было способа это проверить, да вы его, откровенно говоря, и не искали.

Тишина.

Чтобы успокоиться, Гарри сделал глубокий вдох.

— Моя задача — не допустить, чтобы другие ученики оказались в подобном положении. Я знаю, забота о детях до их поступления в Хогвартс не входит в сферу ваших полномочий, но магический мир обязан проследить за ними. Да и в школьные годы нужно контролировать, как они проводят каникулы.

— То есть вы утверждаете, что с вами жестоко обращались, — в голосе Снейпа больше не было насмешки, но истинного смысла слов Гарри он все равно не улавливал, и это злило.

— Нет, профессор Снейп, ничего подобного я не утверждаю. То, как относились ко мне, роли не играет…

Зельевар фыркнул. Гарри сердито уставился на него.

— Хорошо, расскажу, раз вы настаиваете. Меня не избивали. Пожалуй, я чаще прочих получал подзатыльники и никогда не ел досыта. Возможно, условия, в которых я жил, покажутся кое-кому неприемлемыми, но речь не об этом…

— Дом выглядел вполне респектабельным, Гарри, а твои родственники — люди небедные, — озадаченно промолвил Дамблдор.

Гарри вздохнул. Похоже, оставлять эту тему они не собирались.

— Вы когда-нибудь заходили внутрь маггловского дома, сэр? — спросил он директора.

Дамблдор опешил.

— Кажется, нет, — с расстановкой ответил он.

Гарри кивнул.

— Маггловские дома сильно отличаются от волшебных. Комнаты не растягиваются, чтобы вместить лишнюю пару-тройку обитателей. Неужели вам ни на миг не показалось странным, сэр, что мое приглашение в Хогвартс было адресовано в каморку под лестницей?

Трое преподавателей обменялись взглядами, прежде чем снова повернуться к нему.

Гарри мельком осмотрел кабинет, а потом указал палочкой на стену у камина. Небольшая дверь — фута четыре в высоту и два в ширину* — появилась из ниоткуда. Снаружи к ней была привинчена щеколда.

— Моя комната, — пояснил Гарри, — до прибытия письма из школы. Загляните.

Преподаватили столпились около дверцы.

— Вам придется заходить по очереди, — добавил Гарри с улыбкой в голосе. Поднявшись, он открыл дверцу для профессора Макгонагал и та, нагнувшись, первой ступила внутрь. Гарри притворил дверцу за ней.

— Здесь темно! — раздался ее приглушенный голос.

— Да.

— Ай! Я обо что-то стукнулась!

— Извините, мэм, это лестница. В полный рост можно стоять только у двери.

— Но я ее не вижу!

— Поищите на полу полоску света — это щель под дверью.