Наталья Авербух - Последний из Рода

Да и нет пока у меня меча. Не брать же с собой ту тупую железяку, которой только плашмя по головам воришек и бить?

— Эй, Тиан, а что ты хочешь купить? — спросила Нара. Я глянул на девушку и закашлялся. Сначала я не понял, что с ней — щека раздулась до немыслимых размеров. Потом до меня дошло — это она леденец за щеку (про запас, что ли?) засунула.

— Меч, — ответил я, борясь со смехом.

— Меч? — посерьезнела она. — А зачем тебе меч? Тебе совсем не нужен меч, ни капельки…

И что на такое ответить?

— Мужчина должен уметь себя защитить. Вот нападут на нас разбойники…

— Не нападут, — сообщила она.

— Нара… — Я начал злиться. Ну не может она быть настолько наивной и не знающей жизни. Линя — и то больше понимает. А эта ведь пол-Роси, по ее же словам, пешком преодолела.

Похоже она поняла, что рискует нарваться на неприятный разговор по душам, вновь зачмокала леденцом, но морщинка, залегшая между бровей, никуда не делась.

Палатки оружейников занимали самый центр торжища. Их было четыре. Я остановился, раздумывая, какую выбрать. Пожал плечами, осторожно освободил рукав из хватки тонких пальцев и шагнул к алой. Нара вновь ухватилась за меня и потянула обратно.

— Не ходи… — а в глазах ужас. Я стряхнул ее руку. Вот ведь!

— Подожди меня здесь, если хочешь, — предложил. Она замотала головой. Даже леденец выплюнула.

— Не ходи. Не надо, — зачастила.

Я не стал спорить. Что толку? Слушаться ее я не нанимался. Я иду — она со мной. Или нет. Это ее выбор.

Решительно откинув полог, я шагнул внутрь. Она тенью скользнула за мной.

Двое обитателей палатки вели неспешный разговор о преимуществах и недостатках парных мечей, выложенных на бархат. Пожилой мастер, брызгая слюной, доказывал что это — оружие для новичков, ничего не стоящее в серьезном бою. Рыжеволосая женщина, не соглашалась, говорила, что в умелых руках — и молоток страшнее катапульты.

Они оборвали спор на полуслове и одновременно глянули на нас. Нара сжалась за моей спиной, стараясь стать незаметной. Я же выругался — на женщине была темно-винная, сшитая из дорогой плотной ткани, форма Советника с алым гербом на рукаве. Огневик. Покопавшись в памяти, я даже вспомнил, как ее зовут — Елина Огнь. Мало кто не знал ее. Так и звали: «В каждой бочке затычка». Говорили, она Ректором могла бы стать, но что-то там не вышло, избрали другого. С тех пор она лютует пуще прежнего, озверела.

Вот только ее и не хватало на мою голову.

— К тебе покупатели, Сиб, — с насмешкой сообщила она, отступая от лотка и кивая мне, будто доброму знакомому. Забренчали серьги — гроздья монеток. Такие цыганки носят — отметил ненароком.

— Вижу, — ответил тот. — Интересные покупатели, надо сказать… Давно ко мне не приходили такие интересные люди… А ты могла бы и сказать, что не просто так, а по делу явилась.

Я прокашлялся.

— Мне бы меч, — робко как-то получилось. От досады я покраснел… Ну прямо девчонка какая! Собрав в кучку оставшуюся гордость, я, уже тверже, сообщил: — Одноручный, средний, обоюдоострый.

— Меч? — задумчиво спросила почему-то маг. — Значит меч, говоришь…

— Не нужен ему меч, — высунулась из-за моего плеча Нара и тут же спряталась обратно. Я уже хотел выпроводить ее из палатки, но…

— Ему не нужен меч?! — спросила маг, в ее странных, хищных золотых глазах разгоралось пламя. Верхняя губа приподнялась в волчьем оскале. На миг мне показалось, что черты ее лица исказились, будто сквозь иллюзию проступили настоящие… Я умоляюще глянул на оружейника. Самому связываться с магом, разгневанной глупостью моей спутницы, не хотелось. Хватит, дважды я на одну борону не наступаю. А маг тем временем бросила загадочное: — Эре аш'анель, бэниши?[1]

И моя подопечная ответила. На том же певучем, незнакомом мне языке:

— Аш'анель эре, Реи'Линэ Сид…[2]

Маг по-птичьи склонила голову набок. Пламя ушло из ее глаз, но не окончательно, еще тлели в глубине черных зрачков злые искры, напоминая о том, что нужно быть осторожным.

— Так-так, малыш… — обратилась ко мне маг. В голосе ее не было злости — лишь неподдельный интерес. Пронесло… Впрочем, Нара все еще пряталась за меня. Что же ей сказала маг? И что услышала в ответ? — Значит, меч тебе нужен…

Я покорно стерпел «малыш», только кончики ушей пламенели уже от унижения. От магов хорошего не жди… Вот дернуло меня эту палатку выбрать. Говорила же Нара!

— А если саблю? — спросила маг. — Не хочешь саблю? Есть у меня одна… Только вот сабля эта не всякого признает. Разборчивая она. Только в особенные руки пойдет. Признает тебя — отдам даром. Нет — так нет. Ну что?

Я сглотнул. Магическое оружие стоило столько, что я и до конца жизни не скопил бы. А тут само в руки идет…

Но магу-то что с того? С какой стати она мне предлагает такую ценную вещь в подарок?!

Нара дернула меня за рукав, я отмахнулся от нее. Не сейчас. Будет мнение высказывать, когда за тряпками пойдем. А сейчас от нее одни проблемы да глупости.

— Ты погоди отказываться, — Огневик смерила меня насмешливым, задержавшемся на кособоко залатанной дырке, взглядом. — Я плохого не посоветую, вон, Сиб подтвердит.

Тот закивал как сумасшедший и я, наступив проснувшейся гордости на горло, неопределенно пожал плечами.

Маг скинула с бархата клинки, словно мусор. Сиб тут же бросился их подбирать, причитая и ворча… А она вытянула руки и развела их в стороны, едва не сбив колпак с оружейника. А потом резко хлопнула в ладони. Вокруг ее запястий закружили огненные кольца, а потом пламя стекло на черный бархат. И превратилось в саблю…

Я охнул. Нет, навидался я на последних учениях всякого, да и на тренировки учеников ходил смотреть, но это было… невероятно… Я подошел ближе и, зачарованный, склонился над волшебным оружием.

Это была сабля с коротким, широким клинком, слабо изогнутая, с острым концом. Крестовина маленькая, прямая и длинная, будто под женскую ладонь, но у меня руки тоже небольшие, узкие, совсем не подходящие воину. Головка рукояти была выполнена в форме раскинувшего крылья ворона — черненого, с позолотой. И дрожит сабля… Словно живая. А по острой кромке искры пробегают.

— Возьми, если сможешь, — произнесла маг у меня над ухом, и я механически повиновался.

Рукоять легла в ладонь, будто под нее и делали. А черный ворон открыл рубиновые глаза и каркнул громко:

— Признаю тебя, последний из Бер-р-рсерков!

Я зажмурился а потом, опомнившись, отбросил саблю, словно обжегшись, и отступил. Маг внимательно глядела на меня. А потом со странной, грустной улыбкой произнесла: