Анна Завгородняя - Колдун (СИ)

— Пиво принеси, — раздался прямо возле моего уха чей-то голос. Вздрогнув, я оглянулась, и увидела стоявшего рядом с собой полного коренастого паренька. Его голубые глаза светились озорством, а невероятно густые вьющиеся темные кудри спадали на широкий лоб забавными завитками. Парни, сидевшие за столом буквально покатились со смеху и я, покраснев, внезапно поняла, что непонятно, сколько долго неприлично пялилась на этого молодого мужчину.

— Пи-во! — повторил смешливый парень по слогам, словно я была умалишенная. Мое лицо тот час залила краска. Я кивнула и поспешила к деревянной стойке. Встретившись глазами с Радомиром, только пожала плечами на его настороженный взгляд.

— Пристают? — только и спросил он.

— Нет, — я покачала головой, следя, как он разливает пиво по высоким деревянным кружкам, затем взяла их в охапку и поспешила обратно к столику. Мой приход был встречен взрывом хохота. Я поставила кружки на стол и оглядела смеющихся. Сероглазый, тот, что мне так понравился, внезапно схватил меня за талию и силой усадил к себе на колени. Я, было, дернулась, пытаясь освободится от его захвата, но он только сильней прижал меня к себе одной рукой, вторая же быстро забралась в вырез моего платья, грубо сминая грудь. Я взвизгнула и тут же была отпущена под смех его дружков.

— Дурак! — крикнула я на сероглазого и, прежде чем он успел что-то произнести в ответ, схватила стоявшую на столе кружку с пивом и вылила ее содержимое ему на голову.

— Ах ты!!! — парень вскочил и тряхнул мокрыми волосами. Я рванула обратно к бару, он следом за мной, но путь ему тут же преградил Радомир. Окинув того холодным взглядом, он оттолкнул его рукой назад и произнес:

— Ничего, Кнут, тебе полезно было немного охладиться. Сам виноват, я все видел и Влада права.

— А что она тогда на меня так глаза пялила? — довольно резко спросил молодой мужчина, — Разве она не внимания добивалась? Что не так?

Радомир рассмеялся.

— Ой, ну подумаешь, глянули на него, — сказал он, — Тоже мне писаная торба нашлась. Может она что интересное и увидела, да ведь это не повод сразу девку лапать!

Сероглазый покосился на меня через плечо моего защитника и погрозил мне кулаком. Я, почему-то рассмеявшись, показала ему в ответ язык и гордо вскинула голову.

— Тронешь девочку еще хоть пальцем, — сказал Радомир Кнуту, — Ноги оторву. И даже отец не спасет!

Кнут пожал плечами, показывая всем своим видом, что ему все равно.

— Да ну ее, — сказал он, — Пусть живет! — и вернулся обратно за столик, демонстративно не глядя в мою сторону.

Когда Радомир поравнялся со мной, я с благодарностью кивнула ему.

— Поосторожнее с ним, — предупредил меня тихо хозяин, — Мальчишка вспыльчив и мстителен, хотя, в принципе, не злобен.

Я кивнула. Радомир позвал мою напарницу Илю, дородную девушку с пышными формами.

— Теперь ты обслуживаешь Кнута и его компанию, — сказал он, — Поменяйтесь.

Девчонка обрадованно забрала у меня последние кружки с пивом и почти бегом направилась в сторону столика, где сидели молодые люди. Я равнодушно пожала плечами. Пусть себе бежит, подумала я, если ей нравятся те, кто позволяет себе вольности.

Я взяла себе столик Или.

Спустя неделю после происшествия с Кнутом, в один из вечеров, когда я работала, Радомир послал меня в погреб за солеными огурцами. Я накинула на плечи теплую накидку, поправила на голове шерстяной платок и выскочила из таверны. Ранняя осень в этом году была необычайно холодной. С темного неба, затянутого темными, кучевыми облаками, моросил прохладный дождик. Я пробежала до погреба и нырнула внутрь. Набрав полную миску маленьких, хрустящих, пахнущих зеленью и чесноком огурчиков, вылезла из погреба и прикрыла за собой дверки. Но едва моя нога ступила на размоченную дождем землю, как кто-то подхватил меня за талию и прижал спиной к стене погреба. Я взвизгнула. Миска с огурцами упала в грязь, а моей щеки коснулись чьи-то теплые губы. Я дернулась в сильных руках, придавливающих меня к стене, и узнала в мужчине своего недавнего знакомого.

— Вот ты и попалась, курица, — рявкнул он.

— Пусти, — я попыталась ударить его ногой, но тщетно. Кнут увернулся.

— Не рыпайся, — зашипел он. Его руки сдавили мое тело еще сильнее. Его рот прижался к моим губам с властностью собственника, и в этот самый момент произошло что-то странное. Кнут вскрикнув, оторвался от меня и, отлетев назад на несколько шагов, сел задом в глубокую лужу, облюбованную днем местными свиньями. Я взвизгнула и бросилась бежать к таверне. Кнут вскочил на ноги и рванул за мной. Он догнал меня у самых дверей и схватил за руку, останавливая.

— Ты!!! — зарычал он и занес надо мной руку.

Я зажмурилась, ожидая удара, но его не последовало. Когда я разлепила залитые дождем глаза, Кнут стоял рядом, все еще не выпуская моей руки, на удивление, совершенно спокойный, и чесал затылок. Он совершенно не собирался меня бить.

— Как у тебя так получилось? — спросил он, — Ты колдунья?

— Нет, что ты! Сама не знаю, как такое получилось! — я покачала головой, расслабляясь. Кнут разжал мои пальцы, освобождая руку. Потом неожиданно произнес, — Ты уж извини меня. Сам виноват. Просто сильно разозлился на тебя за то, что пиво мне тогда на голову налила.

— А нечего было руки распускать, — буркнула я.

Кнут неловко улыбнулся.

— Тебя Влада зовут? — спросил он, вероятно, чтобы поддержать разговор, хотя и так знал прекрасно мое имя.

— Да, — ответила я, уже не торопясь обратно в таверну. К тому же мне надо было снова вернуться в погреб, набрать огурцов, те, что упали в грязь, были безнадежно испорчены. Завтра с утра их в земле найдут свиньи, будет хрюшкам лакомство.

— Извини, я напал на тебя так внезапно, — произнес Кнут, — Ты там что-то уронила?

— Да. Мне придется снова лезть из-за тебя в погреб, — рассержено сказала я, но на сердце почему-то внезапно стало спокойно, словно и не было между нами никакого раздора.

— Тебе помочь? — спросил он.

Я покачала головой.

— Уж как-нибудь сама, — ответила я.

— Ну, — он немного помялся, — Тогда бывай. Ты не злись на меня. Это больше не повторится.

Я проследила, как парень ушел со двора таверны, и неожиданно для себя рассмеялась, а после, шагая в направлении погреба, все еще вспоминала с теплом его горячие губы на своих губах.

С того самого вечера, после нашей стычки возле погреба, Кнут зачастил в таверну. Иногда он приходил в большой компании местных парней, иногда только со своим другом, тем самым коренастым, который заказал пиво. Радомир с усмешкой заметил, что садясь за столик, Кнут не переставая следил глазами за мной, о чем и поспешил меня оповестить.