Анна Завгородняя - Колдун (СИ)

— Влада? — произнес он мое имя, впервые за те несколько дней нашего знакомства он назвал меня по имени. Оказывается, он все-таки его знал, поняла я.

— Я не помешала? — спросила я.

Он покачал головой, при этом неотрывно глядя на меня. Потом поманил рукой, призывая подойти ближе. Я нерешительно приблизилась, остановившись от него на расстоянии вытянутой руки.

— У меня кое-что есть для тебя, — Ворон снял со своей груди круглый кулон на тонкой золотой цепочке и шагнул ко мне. Я едва сдержалась, чтобы не попятится. Мужчина тем временем надел мне на шею украшение и незаметным движением коснулся моего подбородка. Я снова почувствовала странное тепло, исходящее от него, подняла на Ворона изумленные глаза.

— Что это? — спросила я, поднимая руку и прикоснувшись пальцами к голубому камню в резной оправе. Мне показалось, или кулон источал то же тепло, что и его владелец.

— Это защитит тебя, — ответил Ворон. Его пальцы все еще держали меня за подбородок и, кажется, не собирались отпускать.

— От чего он меня защитит? — спросила я и осторожно повела головой, освобождаясь. Рука Ворона опустилась. Темные глаза в полумраке конюшни казались совсем черными.

— Поймешь, когда придет время, — сказал он и добавил, — А теперь говори то, что собиралась.

Я шумно выдохнула, протараторила слова благодарности за свое спасение от нас с Ярославом, потом что-то еще проговорила, какую-то несуразицу и вихрем выскочила из конюшни. Мое сердце испуганно билось в груди. Я обернулась назад, и мне на мгновение показалось, что из темноты на меня смотрят его черные глаза и в них опять полыхает пламя. И мне отчего-то стало легче от осознания того, что сегодня мы видимся с ним в последний раз.

Глава 4

После отъезда Ворона и его людей, жизнь для меня и Ярослава поменялась в лучшую сторону. Как и обещал мне северянин, он вполне надежно утроил нас у хозяина таверны. Мало того, что я получила постоянную работу, но даже Ярослав был пристроен. Он помогал на кухне, пас скот с мальчиком пастушонком, по имени Стипко. Они были почти одного возраста и быстро сдружились. Ярик даже получал от Радомира какие-то деньги, конечно, это были гроши, которые, впрочем, очень быстро тратил на леденцы и прочие сладости в соседней лавке у купца Путяты.

Сам городок, в котором мы теперь жили с братом, оказался довольно маленьким и серым, стоящем на торговом пути, что было только на руку Радомиру. Его таверна почти всегда была забита до отказа. Купеческие обозы, военные отряды, переправляющиеся из города в город, собирающие дань, простые путешественники — все останавливались в нашей таверне, наверное, потому, что сам хозяин славился честностью, да и готовили у него отменно, что было совсем не последним делом.

В городе главным был староста, но я никогда не видела его в лицо. Иногда он проезжал верхом мимо нашего двора, но я не особо стремилась посмотреть на этого мужчину. Какое мне было до него дело?

Так незаметно прошло два года. Вскоре я перестала думать о Вороне. Постепенно его образ стал стираться из моей памяти и если бы не тот кулон, что он подарил мне в последний день перед отъездом, кажется, я и вовсе позабыла бы о том, что когда-то знала его или попросту сделала бы вид, что забыла. А возможно, я просто хотела его забыть. Вместе с воспоминаниями об этом странном человеке из моей памяти стали уходить и ощущение страха, который я чувствовала находясь рядом с ним. И конечно же, больше никакие монстры, прячущиеся в темноте, не волновали мое сознание.

Все это время я работала на кухне. Работа у меня оказалась не сложная — помогать кухарке, да мыть посуду. Иногда, вечерами, когда таверна забивалась до отказа, меня посылали в зал, в помощь девушкам. А днем я занималась всякими мелочами и ничем определенным. Впрочем, меня все устраивало. Радомир, хоть и был строг, но оказался довольно добрым мужиком. Иногда давал мне выходные, платил исправно, денег при этом не зажимал, кормил как на убой и понапрасну не ругал. Он ценил трудолюбие и беспрекословность. Семьи у него не было, ни детей, ни жены. Люди поговаривали, что когда-то у него была жена, но она предпочла ему другого, вероятно, более удачливого и однажды, не сказав ни слова просто убежала с каким-то заезжим купчишкой… так по крайней мере судачили люди, но сам Радомир никогда при мне не упоминал о ней, да я и не спрашивала, стараясь не лезть не в свое дело.

Нам с Ярославом хозяин выделил небольшую комнату на первом этаже, скромно обставленная, но зато отдельная. Кроме нас с братом в таверне жили только сам хозяин Радомир и его слуга Игнат. Остальные жили в городе и приходили на работу с раннего утра, а вечером, после закрытия, расходились по домам.

Постепенно обживаясь, я начала знакомится с людьми. По вечерам к Радомиру приходили попить пива местные горожане, иногда с женами. Да и беготня с поручениями от кухарки, да нередко и от самого Радомира, по продуктовым лавкам сделала свое дело. Через несколько месяцев у меня появились друзья, теперь я могла ходить по свободным вечерам на посиделки к девчонкам, где мы сиживали на лавках, сплетничали, грызли семечки, распевали песни, а холодными зимними ночами сбивались в горницах у той или иной подружки. Жизнь налаживалась и скоро я и думать забыла о том, что когда-то у меня могла бы бать иная судьба. Порой вспоминала родителей, с тоской и болью, но понимала, что не смотря на их потерю, жизнь все же продолжается и мне есть о ком заботится. Ярослав был для меня и сыном и братом. А потом в моей жизни появился Кнут. Наверное, это был первый мужчина, после Ворона, на которого я обратила свое внимание. И если последний привлекал меня только своей таинственностью, оставаясь при этом недоступным пониманию, то второй ворвался, словно глоток свежего воздуха, тем самым внося разнообразие в мои будни.

Я помню, как мы встретились с ним первый раз. В тот вечер я заменяла приболевшую Милу, обычно прислуживающую в зале за столами. Помню, как меня подозвала небольшая компания. Они только прошли в зал и присели за единственный свободный столик в самом углу. Я поспешно приблизилась, оглядела молодых разодетых парней, явно не крестьянских сынков, усевшихся на лавки, и тут мой взгляд упал на одного из них. Мое сердце на мгновение остановилось и когда застучало вновь, я поняла, что во мне что-то изменилось.

Молодой мужчина, сидевший во главе стола, был невероятно красив. Длинные вьющиеся светлые волосы, необычного золотого медового оттенка спадали ему на плечи ровной волной. Черты лица были аккуратными. Тонкий нос, полные губы и необычайно серые глаза, чистого цвета, без всяких примесей голубого или зеленого. У него были широкие плечи и ровная осанка и что-то такое во взгляде, что я невольно замерла.