Макс Фрай - Я иду искать

Леди Кекки Туотли смотрела на меня, как ребёнок на фокусника, только что вероломно доставшего монетку из его собственного уха, в котором совершенно точно не было никаких монет. «Ну ты даёшь!» «Да как ты смеешь!» «Неужели это возможно?» «Какой отличный фокус, хочу научиться!» — такая примерно гамма чувств.

— Но я и сказала правду, — наконец неохотно вымолвила она.

— Какую-то её часть — вполне возможно. Но поверить, будто ты не способна договориться с Кофой, я всё-таки не могу. Он умеет внимательно слушать. И задавать вопросы, когда чего-то не понимает. И не станет приписывать собеседнику какие-то дополнительные мотивы, которых на самом деле нет. А если есть, догадается о них и без дополнительных разговоров. Уверен, что ты давным-давно пришла примерно к тем же выводам. Такие вещи о близких людях узнаёшь довольно быстро.

Кекки сидела, потупившись. И выглядела скорей раздосадованной, чем смущённой.

— С Джуффином, собственно, та же история, — добавил я. — Романа у вас, правда, не было, но это совершенно не обязательно. Достаточно несколько дней проработать с шефом, чтобы уяснить: с интригами — это к нему, в любое время суток. Примет с распростёртыми объятиями. И слабые места, если они есть, сразу найдёт. И пару свежих идей подбросит. И с удовольствием поучаствует, если сочтёт дело выгодным для себя. Причём развлечение тоже считается выгодой; в такие спокойные времена, как сейчас, подозреваю, первоочередной. И уж чего Джуффин точно не станет делать, так это с позором изгонять тебя из Тайного Сыска за попытку стать послом в Уандуке. Человек вроде тебя, достаточно сообразительный, чтобы договориться с любой уличной торговкой, не может не понимать таких простых вещей о собственном начальнике. Поэтому попробуй объяснить ещё раз: на кой тебе сдался я?

— Ладно, нет так нет, — почти беззвучно сказала Кекки. — Извини, пожалуйста, что побеспокоила.

Но выскакивать из-за стола и делать вид, будто сейчас уйдёт навек, хлопнув дверью, она всё-таки не стала. Вот и молодец. Сразу видно будущего дипломата.

— Эй, это вовсе не означает, что я отказываюсь тебе помогать, — улыбнулся я. — Не отказываюсь. Мне совсем нетрудно. Просто хочу знать, на кой тебе сдалось моё посредничество. И всё.

Кекки вздохнула. Отвернулась к окну. Наконец достала из кармана трубку и принялась её набивать. Отличный способ потянуть время, кто бы спорил. Кофа тоже всегда так делает. И Джуффин. И вообще все курильщики трубок, будь они неладны. Не иначе как с тайной целью загнать в могилу нормальных нетерпеливых людей вроде меня.

— Просто ты приносишь удачу, — наконец сказала Кекки.

— Что?!

— Ты приносишь удачу, — повторила она. — Все так говорят. Ну, как минимум, не отрицают. А удача мне сейчас очень нужна. Вот я и подумала: возможно, мои шансы на успех возрастут, если я сумею втянуть тебя в это дело? Хуже-то всяко не будет. Хотя бы потому, что твою просьбу и сэр Джуффин, и Кофа выполнят с гораздо бо льшим удовольствием, чем мою.

— С чего ты взяла?

— Да с того, что ты совсем недавно вернулся в Ехо. Тебя уже практически похоронили, а ты — хлоп! — и снова тут. И они ещё к этому не привыкли. И очень рады — это ты, надеюсь, понимаешь и без меня. И кстати, оба прекрасно знают, что ты любишь устраивать чужие дела больше, чем собственные. Никто не удивится, что ты вдруг решил заняться моей карьерой.

Я открыл было рот, чтобы сказать: «Отличная версия, а теперь, пожалуйста, попробуй ещё раз. И лучше бы всё-таки правду». Но в последний момент передумал. Не стал её мучить. Сказал:

— Ладно. Такая аргументация мне понятна.

— Так ты с ними поговоришь? — просияла Кекки.

— С Джуффином и Кофой?

— И ещё, если можно, с сэром Шурфом. Вы же дружите. Уверена, ты бы и так всё ему рассказал, просто как забавную историю. Ну вот и расскажи. Вдруг ему тоже покажется, что из меня может выйти неплохой посол? Поддержка Ордена Семилистника в таком деле совсем не повредит!

— Договорились, — кивнул я. — Самому теперь интересно, что они на это скажут — все трое. И как далеко меня пошлют. Будет это одно и то же место, или всё-таки разные? И что я там обнаружу, когда доберусь? Обожаю долгие путешествия.

— Никуда они тебя не пошлют, вот увидишь! — воскликнула Кекки. — Спасибо!

Залпом допила свою камру, поспешно провела руками по лицу и снова превратилась в давешнюю девчонку-газетчицу.

— Ничего, если я побегу? — спросила она. — Работу никто не отменял.

— Конечно, — улыбнулся я.

Кекки устремилась к выходу, однако на полдороги передумала, вернулась, присела возле меня на корточки, сказала:

— Слушай, сэр Макс, я понимаю, что вряд ли когда-нибудь смогу оказаться по-настоящему тебе полезной. Скорее уж, снова ты мне. Причём ещё не раз. Вечная проблема с могущественными людьми — захочешь, а не отблагодаришь толком. Но если вдруг однажды всё-таки выяснится, что у меня есть какая-нибудь нужная тебе ерунда, вспомни, пожалуйста, что я твоя вечная должница. И не стесняйся эту ерунду у меня потребовать.

— Ладно, — кивнул я. — Можешь на меня положиться, потребую обязательно. Обожаю отбирать чужую ерунду.

Она рассмеялась, подхватила сумку с газетами и убежала. А я остался в своей ледяной пустыне, наедине с кувшином из «Туманного Кирона» и смутным ощущением, что меня провели, постепенно превращающимся в уверенность.

Перед тем, как покинуть дом, я наскоро слепил себе очередную фальшивую физиономию, чтобы никто не опознал меня в счастливом придурке, алчно глазеющем по сторонам. Не то чтобы мои прогулки по городу такой уж великий секрет, просто я не люблю оказываться в центре внимания, а в моём положении это, увы, неизбежно. Наши горожане живо интересуются делами Тайных сыщиков и вообще всех мало-мальски могущественных колдунов, особенно тех, о ком хотя бы иногда пишут в газетах. А завиральные байки о моей персоне кормят целую толпу журналистов. Вот кто обрадовался моему возвращению даже больше, чем ближайшие друзья!

Ребят, в общем, можно понять. Когда я только начинал работать в Тайном сыске, Джуффин и Кофа постарались наводнить город самыми дикими слухами и сплетнями о моей персоне — вероятно, в надежде, что они отвлекут внимание публики от моего неумения колдовать, стрелять из рогатки бабум и пользоваться столовыми приборами. А потом постепенно выяснилось, что я и без их художественного творчества довольно странный. И со мной вечно что-нибудь случается, хочу я того или нет. Сам о себе с удовольствием читал бы, если бы не был настолько близко знаком с предметом.

Но с тех пор, как я выучился быстро и качественно изменять внешность, всё это стало неважно. Теперь я могу сколько угодно бродить по городу, как нормальный человек, никому особо не интересный. И всякий раз, проходя мимо здания редакции «Королевского голоса», мысленно показывать им язык.