Терри Гудкайнд - Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

На том алтаре, где стояли шкатулки, Кэлен на том же самом месте оставила свою самую драгоценную вещь.

Это была маленькая фигурка женщины: её голова была гордо поднятой, прижав к бокам стиснутые кулаки, с гордо выпрямленной спиной, словно бросающей вызов невидимой силе, старающейся её подчинить. Кэлен даже представить не могла, где она заполучила такую великолепную вещь.

У неё разбивалось сердце оттого, что ей придётся оставить ту вырезанную статуэтку, но по-другому две оставшиеся шкатулки не поместились бы в рюкзак. Не заполучи она их, Сестра Улиция просто убила бы её.

Несмотря на то, что она любила ту маленькую статуэтку, свою жизнь она ценила больше. Она надеялась, что Лорд Рал, когда найдёт оставленную статуэтку, так или иначе поймёт, что она сожалела, что забрала у него шкатулки.

А после захвата Сестёр, теперь Джегань владел зловещими чёрными шкатулками. Правда, только двумя из них. Сестра Тови двинулась вперёд, унося с собой первую из этих трёх шкатулок. Теперь она была мертва, и шкатулка, что была у неё, потерялась.

Кэлен убила Сестру Цецилию, сократив первоначальный состав захватчиков до оставшихся в живых Сестёр Улиции и Эрминии. Конечно, Джегань держал других Сестёр под своим контролем.

— Кто мог ввести в игру шкатулку? — спросил Джегань, глядя прочь в сторону дворца, возвышающегося над платом. Не совсем было понятно, то ли он требовал ответа у Сестёр, то ли он просто рассуждал вслух.

Сёстры Улиция и Эрминия потупили взгляды. Элитные гвардейцы стояли, как каменные стражи.

Охранники из особого состава медленно разгуливали взад и вперёд, ближайший из которых обращал своё внимание на Кэлен, бросая на неё высокомерный, самодовольный взгляд всякий раз, когда по ходу он разворачивался в обратном направлении.

Кэлен уже изучила этого мужчину, узнала о его привычках. Среди её стражников он меньше остальных был наделён разумом, отсутствие которого у него дополнялось высокомерием.

— Ну-у, — нарушила наконец тревожную тишину Сестра Улиция, — для этого нужен тот, кто обладает обеими сторонами Дара — и магией Приращения, и магией Ущерба.

— Кроме тех Сестёр Тьмы, кем располагаете вы здесь, Ваше Превосходительство, — добавила Сестра Эрминия, — я никого не знаю, кто бы смог справиться с подобной задачей.

Джегань метнул взгляд через плечо. Тот солдат был не единственный, кто по-дурацки питал иллюзии высокомерного превосходства. Джегань был намного умнее, чем Сестра Эрминия; ей не доставало сообразительности, чтобы понимать это.

Тем не менее, ей хватало сообразительности, чтобы распознавать взгляд глаз Джеганя, взгляд, который говорил, что он знает о том, что она лжёт. Она испугалась, на мгновение поражённая безмолвным резким взглядом императора.

Сестра Улиция, безусловно, гораздо сообразительней Сестры Эрминии, быстро оценила опасность сложившейся ситуации и проговорила:

— Только пара человек могут проделать это, Ваше Превосходительство.

— Должно быть это Ричард Рал, — быстро включилась в разговор Сестра Эрминия, которой не терпелось попытаться искупиться.

— Ричард Рал, — повторил Джегань ровным тоном лютой ненависти. Он ничуть не казался удивлённым предположением Сестры.

Сестра Улиция прочистила горло.

— Или Сестра Никки. Она — единственная оставшаяся Сестра, что не подвластна вам и обладает магией Ущерба.

На мгновение пристальный взгляд Джеганя задержался на ней, потом он вновь вернулся к созерцанию Народного Дворца, который теперь светился в солнечных лучах, словно пылающий маяк над тёмной равниной.

— Сестра Никки абсолютно в курсе всего, что вы, тупые сучки, сделали, — наконец известил их он.

Сестра Эрминия удивлённо заморгала. Выше её сил было удержаться от вопроса:

— Как такое возможно, Ваше Превосходительство?

Джегань завёл свои мускулистые руки за спину. Огромные мышцы его спины и шеи скорее можно было отнести к бычьим, чем к человеческим. Кудрявые чёрные волосы по всему телу только дополняли подобное утверждение. Обритая голова заставляла его выглядеть и вовсе более грозным.

— Никки была с Тови, когда та умирала, — произнёс Джегань, — после того, как её проткнули и украли у неё шкатулку. Это произошло спустя очень много времени с той поры, как я в последний раз видел Никки. Я был весьма удивлён увидеть её в голубом[2]. Я был там, в голове у Тови, наблюдая всё это. Однако Тови не знала, что я был в её мыслях по тем же самым причинам, что и вы обе.

— Никки тоже не знала, что я был там. Никки выведала у Тови сведения касательно вашего плана, Улиция, используя в качестве инструмента мучительную рану Тови.

Никки весьма убедительно говорила Тови о своём желании якобы избежать моего контроля, и этой самой ложью завоевала доверительное расположение Тови.

Тови преподнесла ей на блюдечке всё-всё о том, как вы запустили Огненную Цепь, о шкатулках, которые вы украли с помощью Кэлен, каким образом шкатулки связаны с заклинанием Огненной Цепи, всё-всё об этом.

Сестра Улиция выглядела ещё более нездоровой после услышанного.

— Тогда весьма смахивает на то, что это сделала Никки. Скорее она, чем все остальные.

— Или Никки вместе с Ричардом Ралом, — предположила Сестра Эрминия.

Ничего не ответив, Джегань продолжал смотреть в направлении дворца.

Сестра Улиция на капельку поддалась вперёд.

— Дозволится ли спросить, Ваше Превосходительство, по каким причинам вам не удаётся… ну, э-э-э, почему Никки не здесь, с вами?

Полностью помутневшие глаза Джеганя устремились на женщину. Плывущие облака отражались в чернильных глазах, словно отражение его собственной бури грозных эмоций.

— Она была со мной. Она ушла. В отличие от вашей неуклюжей и неискренней попытки попробовать оградить ваши умы от меня, присягнув в верности Лорду Ралу, присяга, принесённая Никки, возымела эффект. По причинам, недоступным моему пониманию, она присягнула искренне, и потому это сработало. Она отреклась от всего, чему всецело посвятила свою жизнь, отреклась от своего морального долга!

Он развёл плечи, расправляя мантию невозмутимой власти вокруг себя.

— Узы распространились на Никки. Отныне для меня нет входа в её мысли.

Сестра Эрминия стояла, словно замороженная не просто из-за страха, что питала к Джеганю — было ясно, что она недоумевает от только что услышанного.

Сестра Улиция кивнула себе, уносимая прочь воспоминаниями.

— Оглядываясь на прошлое, я полагаю, что это не является неожиданностью. У меня всегда было подозрение, что она любила Ричарда. Никогда, ни одним словом она не обмолвилась об этом нам, Сёстрам Тьмы, но, возвращаясь к событиям во Дворце Пророков, она отреклась от важного дела — вещь, которую я бы никогда не смогла вообразить, что она сможет отречься — она вытеснила меня, назвавшись одной из его шестерых учителей. Она добилась этого той ценой, что навела на меня подозрения, как на учителя, преследующего подозрительные мотивы. Парой других направляла жадность. Они просто хотели вытянуть Дар из этого человека, дыбы самим завладеть им. Но не Никки. Она преследовала подобную цель. Я наблюдала за ней. Добрые духи, она никогда не выдавала себя в этом чувстве, думаю, она даже не знала об этом в то время — но по её глазам это можно было прочесть. Она любила его. Я никогда действительно не могла осмыслить, глядя на прошлое, как настолько выказывая свою ненависть ко всему, что было в том человеке, она могла любить Ричарда Рала? Уже тогда она испытывала чувство любви к нему.