Левиафан. Игры богов - Алексей Фролов
Парень поежился и понял, что на самом деле проснулся не от запаха рыба, а от холода. Голова не болела и чувствовал он себя сносно, чем и славилась корма Винна. Но рассвет выдался холодным. Белен пошарил по тюкам и, отыскав свой шерстяной плащ, укрыл им Кевену, которая, слава богам, не собиралась просыпаться. Белен надеялся, что этой ночью не наобещал лишнего и намеревался поскорее убраться отсюда.
Он помнил, что Ангус подарил ему один из своих браслетов. Браслеты в виде перекрученных змей с головами различных животных, выполненные из бронзы или серебра, носили все мужчины притенов с момента прохождения обряда посвящения. Первый браслет мальчик получал, став мужчиной. Впоследствии число браслетов могло увеличиться, но каждый такой браслет мог быть вручен только королем. Разумеется – за исключительные заслуги.
Белену таковой выдать забыли (или Гволкхмэй думал сделать этот позже), поэтому Ангус отдал ему один из своих, у могучего воина их было четыре – по два на каждой руке. Белен долго отнекивался, даже в хмельном угаре понимая, что это слишком серьезный подарок, чтобы он мог его принять, но, видимо, аргументы Ангуса были сильнее. Вряд ли их можно было назвать друзьями (да какие друзья, если Белен жил в Арброте всего месяц!), но между двумя воинами определенно существовала симпатия. Она возникла в тот самый момент, когда они отражали нападение англов, в буквальном смысле прикрывая друг другу спину. Война сближает, знаете ли.
Потом они долго пили, Белен снова рассказывал о том, как они с Сироной расправились с англо-скоттским отрядом, а Ангус вспоминал свои битвы – гораздо более многочисленные, чем те, что на свой счет мог записать Белен. Затем наступил момент излюбленный притенской забавы. Вусмерть пьяные воины Гволкхмэя высыпали на улицу, откуда-то взялись лошади.
Лошади у притенов были священными животными и Эпона, считавшаяся покровительницей лошадей, всегда особо почиталась этим народом. Поэтому ни одна пьянка не проходила без верховых поединков и лучных турниров, само собой – тоже верховых.
Белен не помнил, попал ли он куда-нибудь (вроде были какие-то деревянные мишени, освященные тускло чадящими под проливным дождем факелами), зато отлично помнил, что стрела Ангуса угодила в ногу Кайдену, невысокому коренастому воину. Обиженный Кайден полез к Ангусу драться, кажется, кто-то из них даже уронил в лужу пару зубов. Но через полчаса оба уже выпивали, панибратски обняв друг друга за плечи, и горланили пахабные песни про англовских матерей и скоттских дочек.
Белен еще помнил, как проводил едва стоящую на ногах Сирону до ее охотничьего домика. А потом – провал. В общем, он пил почти целые сутки, но главное – выполнил свою миссию, расслабился. На самом деле он был удивлен, как тепло и дружественно его приняли притены, особенно воины. Рыбаки и охотники тоже кивали ему в знак уважения и были не прочь вместе выпить, но особой теплоты к новому члену племени не испытывали. Однако же, теперь он стал одним из них, и они уважали его выбор.
На миг он подумал, что, возможно, какой-то частице его существа было жаль покидать Арброт, но парень понимал – его путь лежит дальше, сначала в Перт, а потом, скорее всего, на север. Его ждут поиски, вероятно – самые трудные поиски, что рано или поздно ждут каждого. Он уходил, чтобы найти себя. В буквальном смысле.
Он направился к броху, что располагался чуть в стороне от скопления жилых домов, за кузницей у ручья. Улицы Арброта в столь ранний час были пустынны, ни единого звука, лишь размоченная ночным дождем земля смачно хлюпала у него под ногами, норовя обхватить как можно крепче, ну или хотя бы как можно выше забрызгать некогда серые штаны, которые ныне отличались цветом реакции напуганного младенца.
Воин на одной из смотровых вышек, что располагались вдоль частокола через равные расстояния (примерно пятьдесят-семьдесят бренданов), увидел Белена и в приветствии поднял руку. Парень ответил ему е. Внезапно он понял, что сейчас что-то произойдет. Что-то, что не совсем вписывается в его планы.
Завернув за широкий двор кузницы, он увидел Олана. Старый друид, кутаясь в темно-синий плащ и надвинув капюшон худа на самый нос, стоял у входа в брох и смотрел вдаль за частокол. Разумеется, он стоял там не просто так. Он ждал Белена.
– Ты теперь и ведешь себя, как притен, – проговорил друид, не отрывая взгляда от созерцания долины, что раскинулась под холмом броха за частоколом.
– Ты о вчерашнем, – скорее сказал, чем спросил Белен. Интересно, подумал он, а Кевена уже проснулась? Мысль была совершенно не к месту.
– Именно, – старый Олан повел седыми усами. По его подбородку змеились выцветшие татуировки, тайные огамы переплетались между собой, образуя узор, в котором читалась мудрость веков. – Но ты ведь не собирался оставаться в Арброте?
– Вижу, ты не удивлен, – Белен внимательно посмотрел на друида. – Но ты лучше других знаешь, что оставаться мне незачем.
– Я многое знаю лучше других, – усмехнулся Олан. Парень заметил, что друид пребывал в довольно неплохом настроении, что случалось не сказать, чтобы часто. – Но ты… Ты загадка, Белен. Тайна богов. И ты прав, здесь, в Арброте, твой путь лишь начинается. А продолжится он в Перте.
– Ты отправляешь меня в Перт? – вздернул брови Белен. – Это проницательность такая или я чего-то не знаю?
– Ты даже не представить себе не можешь, сколького не знаешь, – вновь усмехнулся друид. – Но понимание этого уже говорит о мудрости, скрытой в тебе. А в Перт ты идешь ты направишься не по моему желанию. И не по собственному. Там тебя ждет Коннстантин.
– Король? Король всех притенов? – было трудно не удивиться тому, что великий владыка севера жаждет аудиенции молодого подданного, тем более, что подданным он стал совсем недавно, буквально – вчера.
С другой стороны, о Коннстантине ходило много слухов. В землях англов полагали, что имя короля всех притенов соответствует одному из южных имен. И действительно, в их звучании не было никакой разницы, вот только имя короля Коннстантина начиналось с особого огама «конн», что на языке притенов означало «могущественный». Надо думать,
