Левиафан. Игры богов - Алексей Фролов
– Действительно не понимаешь? – улыбнулся друид. Он перестал быть мудрым и всезнающим Кернунном, вновь превратившись в мудрого и всезнающего Беду. Разница между этими двумя ипостасями была в том, что Беда чаще улыбался. И у него не было рогов.
– Нет, – покачал головой парень. – Может, просто недостаточно глубоко размышлял над этим.
– Тогда не будем зря напрягать твой мозг, – подмигнул ему друид. – Я пошел с вами, потому что своими глазами хочу увидеть ритуал, о котором говорит мой брат.
– Ага! – Белен демонстративно ударил себя ладонью в лоб. – А я ведь мог догадаться! Ты не веришь, да?
– Не верю, – кивнул друид. – Теперь уже ты не пойми меня неправильно, – он попытался скопировать тон Белена. – Я буду искренне рад, если у него получится вернуть тебе память. Но я уверен, что не выйдет.
– Потому что не вышло у тебя? – прямо спросил Белен.
– Да, – честно ответил друид. – Потому что не вышло у меня.
На ночь Беда остался в брохе, а Белену с Сироной выделили по комнате на постоялом дворе рядом с портом, недалеко от хмельного зала. Они шли молча. Охотница думала о своем, а Белен не мог не предвкушать завтрашнее утро, представляя, как древний бог возвращает ему память. Но его грезы были немилосердно прерваны громкими криками, что доносились со стороны порта.
Они с Сироной переглянулись и бросились к берегу. К тому моменту, как их кожаная обувь коснулась бревен причала, там уже было немало народу, включая Ансгара и Огмиоса, что не удивительно – с огромными кружками кормы в руках.
– Там, там, глядите! – донеслось из толпы.
– Зовите воинов! – крикнул кто-то. – Сообщите королю!
Белен протиснулся ближе к кромке воды и посмотрел вдаль, куда были направлены взоры остальных. Он сразу же увидел то, что вызвало всеобщий ажиотаж, и его сердце на несколько долгих мгновений замерло в груди.
– Фоморы, – губы парня непроизвольно обронили это слово. И тут же люди вокруг начали повторять его с разными интонациями, в основном – с неподдельным ужасом. Парень отметил, что это правильная эмоция, им действительно стоит бояться. Им всеми.
В стремительно надвигающихся сумерках к берегу двигались корабли. Точно такие же корабли, как тот, что напал на «Дуфльес». Пять, десять, в темноте Белен не мог рассмотреть, сколько огромных боевых судов с жуткими резными фигурами на килях движется в их сторону. Они шли без всякого строя, но была в этом какая-то хаотичная закономерность и очень скоро Белен понял, какая именно. Меж кораблей под водой что-то двигалось, порой он замечал всплывающие черные спины, поблескивающие осклизлой чешуей, а порой это были огромные плавники или хвосты исполинских размеров. Фоморы привели с собой морских чудовищ, возможно стурвормов или кого похуже.
Арброт среагировал быстро, Белен отдал должное дисциплине воинов Гволкхмэя. Тут же подняли всеобщую тревогу, ибо было ясно – корабли с черными матерчатыми парусами идут не на мирные переговоры. Но когда лучники из дружины короля Арброта дали первый залп огненными стрелами по вражеским кораблям, тут же в ответ полетели чужие стрелы, и было их гораздо больше.
Дружина Арброта насчитывала не больше восьми десятков, и хотя это были отчаянные и опытные рубаки, не раз бившие англов в пограничье, они явно уступали нападавшим в числе. И это было большой проблемой, потому что Белен отлично помнил, что фоморские воины в бою не уступали притенам ни в ярости, ни в воинском искусстве.
Внезапно на носу ведущего корабля он увидел фигуру и в первое мгновение подумал, что ему привиделось. В нынешней обстановке это было бы закономерно – сумерки вот-вот сменятся непроглядной темнотой, обзор то и дело заволакивают рваные лохмотья дыма (в порту слева что-то загорелось – лучники фоморов тоже били огненными стрелами). Но потом парень присмотрелся внимательнее и понял, что глаза не подвели его.
На носу вражеского корабля стоял тот самый человек, которого он видел в Лимбе по дороге из Перта в Абердин. Невысокий, крепкий, будто бы чуть полноватый, в одежде темных тонов, которые в сумерках сливались в единое черное полотно. И вновь то самое чувство – человек пришел издалека, как и сам Белен.
Корабль подошел ближе и парень увидел его глаза. Они чем-то напоминали глаза Беды или Коннстантина, скорее всего – своей нечеловечностью, но оттенок у них был совсем другим. Это были яркие золотые глаза. И они лучились неприкрытой ненавистью. Ненавистью к нему, Белену.
Парень глубоко вздохнул и удобнее перехватил секиры, глядя на приближающиеся фоморские суда поверх шлемов первого ряда. Справа от него замерли Ансгар и Огмиос, слева стояли Сирона и Беда. Позади на холме, парень знал это, с обнаженным мечом в руке застыл Коннстантин, подле него – Гволкхмэй, Олан и другие. Приенские воины – мужчины и женщины – были готовы к бою. Возможно, своему последнему бою на этой земле.
А потом ведущий корабль могучим носом протаранил бревна пристани. Огромный резной дракон, установленный на его киле, дрогнул от мощного удара, но выдержал, в отсветах разгорающегося пламени он выглядел зловеще, словно одно из чудовищ подземного мира.
Вслед за первым кораблем к пристани подошли остальные, их было много, Белен перестал считать после тридцатого. А потом рослые воины с длинными мечами и круглыми щитами спрыгнули с кораблей и рванулись в бой, рыча толи молитвы, толи проклятья на незнакомом лающем языке. Притены ответили слаженным криком «За предков и короля!» Так началась битва, положившая конец одной истории и ставшая началом другой.
