Воительница: Под полной Луной - Мелани Карсак
— Любовью всей моей жизни, — ответила она и заснула.
За эти годы я слышала много историй о своём отце.
Некоторые говорили, что мой отец был странником, что они с моей матерью любили друг друга всего одну ночь, а потом он ушел. Это была великодушная история, которая сделала меня незаконнорожденным ребенком либо авантюриста, либо какого-то странствующего бога.
Другие рассказывали, что мою мать похитили и изнасиловали, а ярл Бьяртмар смог спасти её лишь после того, как уже всё случилось.
Третьей — наиболее распространенной — историей было то, что моя мать влюбилась в раба. И когда ярл узнал об этом, он приказал убить этого человека.
Но кем бы ни был мой отец, в моей истории всегда был один и тот же сценарий. Я родилась слишком рано, появившись на свет крошечной, и после моего рождения мать забыла все, что когда-либо знала. Она не помнила ничего и никого. Когда она действительно что-то вспоминала, это были короткие урывки. Так и вышло, что я стала дочерью человека, чье имя никогда не произносилось вслух.
Насколько я могла судить, его помнил только мой дедушка, который никогда не произносил его имени. Его глаза. Если другие и знали, кем был мой отец, они никогда в этом не признавались.
По словам моего деда, мой отец был проклят, что сделало проклятой и меня. Что бы я ни делала, какой бы храброй или сильной, или красивой, или умной я ни была, ярл Бьяртмар всегда, глядя на меня, видел только одно: глаза янтарного цвета.
И ненавидел меня за них.
Глава 6
На следующее утро я проснулась от ворчания Эйдис и медленно открыла глаза, чувствуя боль в плече.
— Думаю, тебе не на что жаловаться после такой хорошей ночи. Ты спала в моей постели, — сказала я, осторожно прикасаясь к ране.
— Да, только вот утром меня уже облаяли все, кому не лень, — сказала она, а затем насмешливо залаяла. — «Поднимай Свафу. Буди Хервёр. Что ты делаешь в холле? Гав, гав, гав!». Ярл сегодня в прекрасном настроении. Ну, естественно. Дозор заметил, что флот ярла Ньяла входит в наши воды. Твой любимый дедушка и Кальдер отправились их встречать.
— А братья Кальдера?
— Вместе с ними. Выглядели почти такими же счастливыми, как и ярл.
— Нас всех перережут в собственных постелях.
— О, нет. Только не меня. Мне предначертана другая судьба, и я должна ей следовать. И ты тоже. Что касается остальных, — протянула Эйдис и пожала плечами. — Тебя действительно это так сильно волнует? Куда ты ходила прошлой ночью?
— К Ирсе.
— Старая медведица. Она придёт на блот?
— Нет.
— Значит, она умнее, чем все остальные.
— Хочешь сказать, тебе не нравится блот? Разве ты не принесешь жертву Локи?
— Мы с Локи будем смеяться над всеми вами, измазанными в крови. Грязными. Неопрятными. Ни мне, ни моему богу такое не по душе.
Я покачала головой.
— Эйдис…
Она подмигнула мне и повернулась, чтобы разбудить маму.
— Просыпайся, спящая Свафа, — сказала Эйдис, тряся мою мать за плечо. — Пора вставать.
— Что случилось? — пробормотала она.
— Высокопоставленные гости.
— Конунг Ингви? — сонно спросила мама.
Эйдис рассмеялась.
— Вы снова плетете небылицы, леди Свафа. Нет, это ярл Ньял.
— Мне не нравится его имя. Язык можно сломать, — рассеянно пожаловалась мама.
Мы с Эйдис захохотали в голос, но слова матери не остались мной не замечены. При чём здесь конунг Ингви?
Мама поднялась и направилась к выходу из комнаты, по-прежнему в ночной рубашке.
— Куда ты? — поинтересовалась я.
— Помочь матери одеться.
— Бабушка мертва.
— Ой, и правда, — рассеянно произнесла она и повернула обратно.
— Так, — хлопнула в ладоши Эйдис, выкладывая для мамы светло-фиолетовое платье с симпатичным темно-фиолетовым подолом. — Давайте расчешем ваши волосы и оденем вас в это, леди Свафа.
— Как скажешь, Тора.
Мы с Эйдис переглянулись. Тора, рабыня матери, умерла, когда я была ещё младенцем. Эйдис просто пожала плечами и продолжила работу. Мать называла Эйдис многими именами — Тора, Ауд, Ингеборга — в конце концов, Эйдис просто откликалась на этот странный полет фантазии или результат плохой памяти.
Я подошла к сундуку и порылась в своих платьях. Непрактичные, временами даже опасные из-за длинных рукавов и подола — они мне были не нужны. Я схватила кожаную куртку.
— Даже не думай, — нахмурилась Эйдис.
— Но…
— Ты наденешь голубое платье.
— Но…
— Голубое, Хервёр, — перебила меня Эйдис. — Ты должна надеть голубое.
— Голубое? — Мало того, что дедушка и так контролировал каждый аспект моей жизни, теперь он стал диктовать, во что мне одеваться?! — И когда ты стала прислушиваться к тому, что прикажет ярл?
Эйдим повернулась ко мне и усмехнулась.
— А кто сказал, что голубое платье — это прихоть ярла?
Я хмуро посмотрела на нее, но больше вопросов задавать не стала. С тяжелым вздохом я стянула с себя старую одежду и начала переодеваться. В голубое платье.
* * *
Одевшись, мы с мамой вышли из зала и стали ждать начала праздника. Как и было велено, я надела голубое платье, а тяжелая, отороченная мехом накидка защищала меня от ветра.
Дедушка вернулся из порта вместе с ярлом Ньялом, Кальдером, Эгилом, Эйлифом и женой Эйлифа Хельгой. По какой-то причине Эгил так и не был женат.
Ярл и его семья остановились в нашем главном доме, а остальная часть их отряда разбила лагерь в поле между деревней и рощей. В ближайшие несколько дней в Далре ожидалось много гостей. Обычно пустое поле превратилось во временное поселение, когда все начали собираться на зимний блот. Взглянув в ту сторону, я увидела, как к небу поднимается дым от походных костров.
Тетя Аста и жена дедушки, Гудрун, вышли вперед, чтобы поприветствовать собравшихся.
— Где Лейф? — поинтересовалась мама, оглядывая толпу.
— Он с конунгом Гудмундом. Скоро прибудет, — успокоила её я.
Мама нахмурилась, сбитая с толку.
Ярл Ньял выглядел еще более дряхлым, чем когда я видела его в последний раз. Он словно ссохся, и меха на плечах явно давили на него своим весом. Он был хрупким и опирался на посох, заходя в зал.
Когда ярлы ушли, к нам присоединилась жена Эйлифа, Хельга.
— Леди Свафа, — сказала она, широко улыбаясь матери. — Зимний холод пробуждает румянец на ваших щеках. Как вы себя чувствуете в этот прекрасный день?
— Холодно. А вы кто?
— Хельга. Уверена, вы меня помните. Я гостила здесь зимой три года назад и здесь родила свою третью дочь.
— Как мило, — ответила мама и пошла прочь.
Я мягко
