Приговоренные к вечности. Часть 3. Отринуть любовь (СИ) - Ольга Белошицкая
— Ширин. Она заинтересовалась и технологией, и теми, кто пытается ее опробовать. Мы немного поэкспериментировали с фантомами, что были в нашем распоряжении.
Он неожиданно успокоился.
— Хорошо, — в голосе старого нага звучало облегчение. — Как бы она к Саше не относилась, вреда она не причинит. Скорее наоборот — возьмется защищать, если почувствует, что ему грозит реальная опасность.
— Как вы думаете, могли они найти Либрум? — спросила Юлька, глядя, как старый наг устало возвращается за стол и садится, уронив голову на руки.
— Даже если нашли, надо его открыть. Две половинки ключа и активатор. Активатор у меня, он такой же, как и для Награ, ключи у таких Вечных, у которых их не выманишь, — ответил он. — Если только украсть. Но для этого надо хотя бы знать, как они выглядят, эти ключи. Технология, о которой ты рассказываешь, имеет некоторое сходство с той, старой, но по сути — иная. Кто-то нашел альтернативный путь. Возможно, путь этот существовал и раньше, но был запрещен. Вечные в свое время многое позапрещали, просмотрев с помощью Филина вероятностные линии будущего. Не факт, что все запрещенное ими полностью исчезло с лица земли.
— У нас говорят «Запретный плод сладок», — кивнула Юлька. — Хорошо бы понять, к кому ведут ниточки и в чьих руках находится фантом Румянцева.
— И зачем он шляется по ночам по замку, — ворчливо добавил Кольер. — Ты подождешь здесь или пойдешь к себе? Если останешься ждать, то давай выпьем кофе.
— Давайте, — согласилась она. — А вы знаете причину безумия Нигейра? Вы сказали, она личная.
— Знаю, — ответил он с мрачной ухмылкой. — И это очень печальная и очень личная история. Нигейр Лессер был очень стар. Почти 900 лет. Мне немногим меньше. Я представляю, что он мог думать и чувствовать… Как ты считаешь, можно ли в этом возрасте влюбиться?
— У нас говорят, что любви все возрасты покорны, — ответила Юлька. — Почему нет?
— Он и влюбился. В молоденькую девушку. Они были вместе лет пятнадцать… Представь себе, с какой силой может привязаться человек, видевший в своей жизни сотни, нет, тысячи женщин, знающий все о плотских утехах и давным-давно к ним охладевший. А потом… Носительница ипостаси Элианны погибла во время бунта на одном из островов в Ар Иллиме. В те времена архипелаг был густо населен разными народами, их было гораздо больше и там обитало несколько низкоразумных и трудно контролируемых рас. Их полностью уничтожили после этого, ни одного не осталось. По какому-то невероятному стечению обстоятельств вечная сила выбрала в носители именно возлюбленную Нигейра. Тебе, наверно, уже говорили, что для того, чтобы воплотиться, Элианне нужно отвергнуть любовь? Любым способом — убить, предать, потерять, пожертвовать ради чего-то другого? Она его предала. Не знаю подробностей, как именно. Но все мы об этом знали — она его предала…
— И что дальше? — спросила Юлька взволнованно, всем сердцем жалея бедного брошенного Змея.
— Воплотилась, — коротко ответил Кольер. — Но он ей не простил. Все время пытался вмешиваться в ее дела, ставить препятствия. Они друг друга возненавидели. Для него это предательство оказалось настолько губительным, что он потерял те остатки человеческого, что еще оставались в нем на тот момент. Его решения и поступки стали напоминать поступки психически больного человека, одержимого собственными фобиями и маниями.
— А она?
— Она долго не просуществовала. Лет двести, если не меньше. И с тех пор больше не воплощалась.
Они еще долго сидели за чашкой кофе в ожидании самого темного часа и обменивались историями — старый наг — из своего прошлого, Юлька — о жизни на Старой земле. В конце концов, в час ночи Кольер предложил ей спуститься в жилое крыло.
Они натолкнулись на спящего Румянцева уже у лифта.
— А почему он бродит? — шепотом спросила Юлька.
— Так тот, у кого слепок личности, проверяет поводок. В нашем случае это было побочным эффектом — хозяин спит, связанные с ним искусственным поводком люди получают ослабленные невнятные сигналы, поэтому и бродят. Через некоторое время после установления связи оно прошло само. Но тут мне кажется, что он намеренно что-то ищет или исследует, — пояснил Кольер. — Ну, смотри… что ты видишь?
— Нити натянуты, вибрируют, — ответила Юлька. — Мне даже кажется, там в конце какой-то облик в Мааре, но нечеткий. Расплывчатое что-то. Но есть.
— Попробуем его допросить? — предложил Кольер. — Надо бы точно узнать, где он был и что с ним делали.
— Как?
— Я попробую перехватить контроль, — сказал старый наг. — Но только на излете, когда он спать пойдет. Дождемся, пока он вернется к себе и когда натяжение поводка ослабнет, я попробую сам.
— Только аккуратно, — строго сказала Юлька. — Не надо причинять ему вред. Ему и так… не повезло.
— Он считает по-другому, — усмехнулся Кольер. — Днем он полностью доволен жизнью и увлечен своим делом.
В этот раз Румянцев бродил недолго. Вернувшись к себе, он не заметил две тени, скрывшиеся в самом темном углу.
— Нити ослабли, — сказала Юлька. — Его действительно кто-то водил.
Кольер мгновенно оказался перед уже собиравшимся лечь Румянцевым и что-то тихо сказал, глядя прямо в его открытые и пустые глаза.
— Кто твой хозяин? — спросил Кольер прямо.
Молчание. Румянцев растеряно топтался у кровати
— Где находится то место, где ты жил после Анг Мирта?
— На озере, — ответил Румянцев невнятно. — Дом на озере. Принадлежит Эрлен.
— Точно Эрлен?
— Там был Эрлениум, — ответил он немного отчетливее, словно настраиваясь на разговор. — Маленький.
— Что-то я уже не впервые слышу об этом доме, — пробормотал Кольер. — Сколько вас было?
— Больше десяти. Точно не знаю.
— Что вы делали?
— Лечились.
— Почему?
— У всех были проблемы со здоровьем.
— Вас кто-нибудь рисовал? — спросила Юлька, но он не отреагировал на ее вопрос.
— Вас рисовали? Приходил кто-нибудь, чтобы сделать ваш портрет? — повторил ее вопрос Кольер.
— Да, почти всех.
— Ты видел медальон со своим изображением? — спросила Юлька, и Кольер снова повторил вопрос.
— Да, мне дали его поносить, а потом забрали обратно.
— Совмещение фантома и объекта, — шепотом пояснила Юлька. — Точно так, как мне объясняли.
— Какого цвета были камни в медальоне? — продолжала Юлька. Кольер удивился вопросу, но повторил его Румянцеву.
— Красные, — ответил тот.
— Заряженные наэром, — опять прокомментировала она шепотом. — Там был рыжий высокий крупный мужик, возраст — чуть старше тебя?
— Видел такого, — ответил он. — Но не постоянно. Приходил иногда.
— Кого еще помнишь? — спросил Кольер.
— Одна элезианка и одна иллирийка, — пробормотал Румянцев. — Вторая — красивая, — вздохнул он плотоядно. — Айор, камард, нигиец, райзе, три элеза. Пятеро Двуликих из обслуги, не знаю какой расы, не опознал.
— А из пациентов? — спросила
