Сполохи - Ирина Ростова
– Наверняка, очень далеко, – сказал эльф. – Я нигде не встречал таких эльфов, как ты. Хотя ты, определенно, один из нас.
Эррах задержал взгляд на Мист, словно черпая уверенность в этом, и ответил:
– Я – единственный своего рода, н’ирн , темный. Но раньше я был одним из детей Весны.
– Что с тобой произошло? – спросил Этейн, окидывая взглядом его странные особенности.
– Я прошел через смерть. Это … сложно. Моей душой стала первозданная сущность тьмы.
– Странных спутников дала нам Дея Дилинга, – эльф перевел взгляд на Мист и Торрена. – Эльф, несущий в сердце тьму, и его учитель-человек, плоть от плоти Доменов Богов.
– Дея дала и нам странных спутников, – отозвался Эррах, вытирая нос, но стараясь делать это как можно менее нелепо, чтобы поддерживать имидж единственного в мире темного эльфа.– Вы ведь ллоеард, так ведь?
Мист вскинулась, услышав незнакомое слово, навостряя уши. “Ллое” имело явные связи с ЛЛоединн, именем богини смерти. А “ард” было обозначением принадлежности к роду в именовании. Могло это означать более широкую принадлежность? Тогда речь шла о тех, кто принадлежит смерти. Смертники?
– Верно, – не стал отпираться Этейн. – Наша задача самоубийственна. И все мы – преступившие тот или иной закон в своей земле, за что нас исторгли из наших семей.
Они так и представлялись, внезапно поняла Мист то, что Эррах, видимо, сложил своими эльфийскими знаниями раньше.
Лидер отряда представился просто как Этейн из Осени, без “ир” или “ис” или “ард”, обозначая семью, и без “тер”, “эр” или “ар” называя профессию. И остальных с собой назвал просто по именам. Так не делалось. Так было нельзя. Даже Гронс, представляясь Мист, назвался полным именем. А тут … это был какой-то обычай, вероятно?
– Ллоеард теряют свой социальный статус, право на имя своего рода и профессиональное самоопределение, – лекторски пояснил Эррах. – И должны либо умереть с честью, выполняя данное им в искупление задание, и тогда они будут похоронены под своим именем, либо выжить после исполнения этого задания и вернуться с честью. Тогда социальный статус восстанавливается, и о проступке более не говорят.
– Ааа, мы что-то такое проходили, – встрепенулся Торрен. – Про варварские обычаи!
– Это базовая антропология, – закатила глаза Мист. – Ладно. Понятно. И что, у нас тут пятеро преступников?
– В той или иной мере, – кивнул Рах и обратился к Этейну снова. – Чем ты провинился?
– Отказался вести своих людей на верную смерть по приказу Главы рода. Он считал, что мы должны отправиться напрямую в Ардору, чтобы остановить беду в зародыше.
Эррах с оттенком изумления на него посмотрел.
– Разве это не то, что вы сейчас делаете?
– В этом есть невеселая ирония, – согласился эльф без какой-либо внутренней борьбы. – Но, по крайней мере, мой собственный отряд и мой брат временно в безопасности.
На взгляд Мист, это выглядело с одной стороны несправедливо, с другой – очень даже справедливо. И со всех сторон – достаточно странно, но тут работала немного чужая ей логика, видимо. Не настолько хорошо она еще понимала эльфов на бытовом уровне – и на уровне принятия решений. Они все еще были для нее территорией легенд, и только постепенно переходили в категорию настоящих живых существ.
– В чем проступки остальных?
– Лаурэ была тер-Маэрэ. Она вызвала на бой своего учителя и проиграла, – эльфийка, погруженная в медитацию, даже не шелохнулась, занятая, видимо, подготовкой заклинания маскировки.
Мист бросила на нее заинтересованный взгляд: это была первая женщина-эльф, которую ей довелось увидеть, но пока она не видела значительного полового диморфизма. Эльфийка была в таких же доспехах из кожи и странного гибкого металла, как ее спутники, так что фигуру было не разглядеть, волосы у нее были относительно коротко обрезаны, тоже, как и у остальных. Разве что лицо немного мягче и миловидней, и руки меньше.
– Селарин украл реликвию Рода по научению своей возлюбленной, чтобы доказать свою любовь.
– Раэ т’иллаве, – сказал тот, прикладывая руку к груди и улыбаясь даже углом рта. – Селарин-от-Глупости.
Эррах кивнул ему, принимая знакомство, а Этейн продолжил:
– Сиенн убил своего брата на дуэли.
Названный эльф коротко зыркнул на них, махнул рукой. Он выглядел не сильно похожим на остальных, и его, к тому же, выделяло его имя, напоминающее Мист о Симореле.
– Можно или нельзя спрашивать, что именно можно было так не поделить? – тихо уточнила Мист у Эрраха. Тот, видимо, не слишком озадачиваясь социальными реверансами, тут же спросил вслух:
– В чем была причина боя?
Сиенн скривил губу вниз и промолчал, занятый выправлением лезвия своего меча.
– Это какой-то очень личный вопрос, который Сиенн отказался озвучить даже перед старейшинами рода, – покачал головой Этейн. – Остается Илмаэрэ, – темноволосый эльф тяжело вздохнул, услышав свое имя. – Илмаэрэ высмеял Старейшин за то, что они не могли разобраться в деле Сиенна. И вот.
– Я так больше не буду, – пообещал эльф. Мист, изучив его лицо, пришла к мнению, что из всех них, смертников, он был самым юным. Она бы подумала, что он подросток или что-то такое. Но разве разумно было бы осудить подростка за глупости?
