Людмила Ардова - Путь интриг

Я хранил молчание, не зная, что сказать.

— Вам известно что-нибудь о графстве Коладон?

— Коладон? (кажется, недавно герцогиня Джоку упоминала это название).

— Я слышал это название, но и только, — хмуро сказал я.

— Ваше счастье! Если бы вы знали об этой истории больше, то ваши взгляды на разницу между подлинным и мнимым сильно бы изменились и вам было бы проще понять мою историю. Так вот, позвольте представиться, несостоявшийся граф Расфер Коладон.

Наблариец церемонно поклонился. Он как будто дурачился. Я сохранял спокойствие статуи. Шельво Рантцерг принял это как знак: продолжать рассказ!

— Вам известно, что графство Коладон никогда не входило в состав Ларотумского королевства? Это было небольшое обособленное государство, оно стояло веками и процветало под властью моего рода. Я был младшим в семье, и как водится, поехал в чужие края, искать свое счастье. Это было много лет назад.

Мой брат только что женился, невестка была на сносях, все шло замечательно. Пока молодой, полный любопытства и жизненных сил Тамелий не вздумал посетить наше родовое гнездо. Он намекнул отцу, о своем желании, а что такое намеки ларотумского монарха — вы знаете. С таким соседом предпочтительнее дружить.

Отец пригласил его поохотиться в своем поместье, красивейшем на свете. Король был очарован, очарован настолько, что счел необходимым завладеть этим очарованием. Золотые рудники, на которых разбогатела моя семья, стали неотъемлемой частью всего очарования.

— Король захотел ограбить графство и подыскал достойный повод? — иронично спросил я.

— Повод? Для того чтобы ограбить кого-то, всегда находится какой-нибудь повод. В замке Шалемон собрались знатнейшие люди нашего графства. Тамелия с его свитой приняли наилучшим образом. Пир и танцы продолжались всю ночь. Но вот, как ответил на наше гостеприимство Тамелий — его люди вместо танцев и развлечений вырезали стражу, находящуюся снаружи замка и открыли ворота, в которые ворвался большой отряд вооруженных людей. Они по сигналу напали на замок.

Тамелий сам сильно рисковал, находясь в замке, но его защищали лучшие наемники, а люди из его свиты оказались большей частью превосходными воинами.

Они вырезали всех находящихся в замке. Меня в тот момент там не было, и более того, вскоре после того, как случилось несчастье, в замок пришло ложное известие о моей гибели, так что, мои враги посчитали меня мертвецом. Я узнал о событиях той ночи от верного человека, сенешаля замка, который вам известен под именем Гротум. Он единственный, кому удалось сбежать, унося на руках мою невестку.

С помощью некоторых смелых людей Гротум cпрятался в одной деревне. Молодая графиня вскоре умерла от преждевременных и тяжелых родов, но осталась девочка — единственная прямая наследница.

Тамелий поставил на правление в графство своего наместника.

Слухи о случившемся достигли меня, но я выждал время и показался не сразу. Гротум встретил меня в Анатолии. Он же посоветовал мне сменить имя. Новорожденная была отдана им в одну семью, но ее передали другим людям, потому что Тамелий объявил розыски наследницы, слухи о смерти ее матери и вымышленные мной слухи о смерти девочки вызывали сомнение короля, и он хотел убедиться, что это так. Кто-то проболтался о нашей крохе, и наместник забрал ее из той семьи и пристроил к другим людям. С большими сложностями позже я отыскал ее след и выкупил племянницу за большие деньги.

Мои родители всегда были готовы к чему-то худшему, и большую часть капиталов семьи держали в тайных местах. Позднее мне удалось добраться до них.

Этот капитал и положил начало моему сказочному богатству. Я построил этот город в городе моего злейшего врага, — тихо рассказывал Рантцерг. — Поначалу все мои думы были о мести, но потом к ним прибавились и другие животворящие мотивы — я решил скопить денег достаточных, чтобы выкупить свое родовое гнездо, хотя бы частично. Так я и приумножил свой капитал.

То, что сделал Тамелий Кробос, не знает прощения.

— Почему раньше никто из ларотумских королей не посягал на независимость графства?

— Было нечто, способное защитить графство Коладон, но это нечто утратили. Скажем так, раньше графство охраняла древняя магия. Но один из магов стал отступником и присвоил себе артефакт своего рода. Последний из магов, как мог, прикрывал нас, но его сил не хватило. Все же, он сделал напоследок одно хорошее дело — завалил штольни на золотых рудниках. Все входы были потеряны, и золото оказалось недоступным для ларотумского короля.

Рантцерг молчал, и взгляд его был угрюмым и тяжелым. Он сумел своим рассказом пробудить мое доверие — был что-то, что цепляло и убеждало в искренности этого человека. Но мне мешало стойкое убеждение в его причастности к моему грабежу. Мысль об этом меня отталкивала.

— Теперь вы может вызвать меня на поединок, — вдруг сказал он. — Знаете, я чувствую себя порой таким уставшим и опустошенным, что вижу смысл в достойном моего рождения, прекращении жизни. Вы вправе вызвать меня на поединок.

— Вы сошли c ума! — сухо засмеялся я.

— Мой рассказ похож на рассказ сумасшедшего? Тогда что вы скажете о письмах дочери графа Сэвенаро к герцогу Авангуро. Который был посредником в ее связи с Тамелием. Они однозначно указывают личные отношения между ней и королем.

Что вы скажете о брошке — заколке, подаренной королем и снятой Тамелием с убитой графини? Есть еще другие предметы и одно письмо короля с весьма определенными указаниями для Авангуро — позаботиться о мести для неверной возлюбленной.

— Кто убил ее?

— Чудесная женщина! Но ей показалось мало быть любовницей нашего короля. Она увлеклась анатолийским посланником и тайно встречалась с ним. Тамелий приказал убить обоих. А заколочку забрал себе на память. Авангуро похитил ее в дни прежней дружбы.

— Я не знаю, что вам сказать. Даже если вы сказали мне чистую правду, ваш образ жизни уже давно отличается от правил подобающих дворянину.

— Бедный юноша! Жизнь еще не раз вас удивит. Она вас может поставить в такие условия, когда вы поймете меня, что правила подобающие дворянину он сам вправе менять, если у него есть достойная и оправданная цель. И что не титул делает вас Человеком — вы сами можете гордиться собой, даже будучи простым крестьянином. Когда захотите выжить — вспомните обо мне. Разве не чувствовал я себя униженным и растоптанным, разве не ненавидел? Но я жив! Я буду жить! И я буду во всем мешать нашему королю!

— Что же теперь с нашей дружбой? — спросил я.

— Так была ли она?

— Если вы примете мои оправдания, я готов простить удар по моей голове, — твердо сказал я.