Дэвид Эддингс - Колдунья из Даршивы

— Значит, севернее армии Урвона?

— Гораздо севернее.

— Тогда почему Нахаз миновал его, а не просто повернул на запад?

— Возможно, он не хотел, чтобы даршивцы с их слонами последовали за ними. Кроме того, он демон и не упустит возможности устроить бойню.

— Может, и так. Думаешь, битва начнется сегодня?

— Сомневаюсь. Слоны передвигаются медленно, и даршивцам приходится приноравливаться к их скорости. Сейчас они вот-вот начнут устраиваться на ночь. Но следующее утро, думаю, будет шумным.

— Тогда нам, может быть, проехать мимо засады ночью?

— Не советую. Вы ведь не сможете зажечь факелы, и если чья-нибудь лошадь сорвется с утеса, то разлетится на мелкие кусочки вместе с всадником.

— Ты уверен, что не можешь летать? — осведомился Белгарат.

— Конечно, уверен. Тебе не поднять меня в воздух даже катапультой.

— А почему бы тебе не превратиться в утку?

— Почему бы тебе не заняться своими делами?

— Ладно, Гарион, — проворчал Белгарат. — Придется нам отправляться на разведку. — Он спешился, превратился в волка и побежал по ущелью. Гарион, также в волчьем обличье, последовал за ним.

Уже наступил вечер, когда стены ущелья начали расширяться и они увидели впереди линию хребта. Добравшись до нее, они побежали к северу под постепенно утихающим дождем.

— Дедушка, — мысленно произнес Гарион, — по-моему, там пещера. — Он указал носом на отверстие в скале.

— Давай посмотрим.

Отверстие было не более чем широкой трещиной, а пещера внутри не слишком расширялась. Зато она была глубокой, походя на длинный коридор.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Гарион, когда они стояли у входа, вглядываясь в темноту.

— Подходящее место для ночевки и укрытия от дождя. Приведи других, а я пока попытаюсь развести огонь.

Гарион побежал назад. Дождь заканчивался, но поднимался ветер, становившийся все более холодным.

Остальные с осторожностью выбирались из ущелья, когда Гарион добежал до них.

— Опять пещера? — заныл Шелк, когда Гарион сообщил об их находке.

— Я буду держать тебя за руку, Хелдар, — предложила Бархотка.

— Ценю твои добрые намерения, Лизелль, но это вряд ли поможет. Терпеть не могу пещер.

— Надеюсь, ты когда-нибудь расскажешь мне почему?

— Едва ли. Мне не нравится ни говорить, ни даже думать об этом.

Гарион повел их по узкой тропе на вершине хребта. Двуколка Сенедры подпрыгивала на камнях. Самодовольное выражение, появившееся на ее лице после того, как она завладела кабриолетом, теперь исчезло, и она испуганно вздрагивала при каждом толчке.

— Не слишком похоже на пещеру, — критически заметил Белдин, когда они добрались до отверстия в скале.

— Можешь спать снаружи, — посоветовал ему Белгарат.

— Чтобы завести лошадей внутрь, придется надеть на них наглазники, — заметил Дарник. — Им стоит только взглянуть на это отверстие, и они откажутся туда заходить.

— Я чувствую то же самое, — сказал Шелк. — Просто удивительно, насколько умны лошади.

— Мы не сможем взять в пещеру двуколку, — произнес Сади.

— Накроем ее палатками, а поверх набросаем грязи, — предложил Дарник. — Она не будет видна — во всяком случае в темноте.

— Давайте займемся делом, — поторопил Белгарат. — Нам нужно оказаться внутри, прежде чем стемнеет окончательно.

Понадобилось почти полчаса, чтобы завести упрямых лошадей в узкую пещеру. Потом Дарник прикрыл вход брезентом и отправился помогать Эрионду и Тофу прятать двуколку.

Волчица, хромая, вошла в пещеру; ее детеныш весело бежал следом. Теперь, когда его стали регулярно кормить, вялый и изможденный волчонок стал игривым и жизнерадостным. Гарион заметил, что его мать тоже начала толстеть, а ее мех становился гладким и лоснящимся.

— Отличная берлога, — заметила волчица. — Отсюда мы будем ходить на охоту?

— Нет, сестрица, — ответила Полгара, помешивая отвар в стоящем на огне горшочке. — У нас есть дела в другом месте. Дай-ка я взгляну на твою рану.

Волчица послушно легла у огня и протянула поврежденную лапу. Полгара осторожно разбинтовала ее и осмотрела.

— Гораздо лучше, — сказала она. — Рана почти зажила. Она еще причиняет тебе боль?

— Это не имеет значения, — равнодушно отозвалась волчица. — Боль нужно терпеть.

— Но если боль стихает, значит, идет заживление раны.

— Это правда, — согласилась волчица. — Я сама замечала это в прошлом. Сейчас боль уменьшилась.

Полгара промыла лапу отваром, затем смешала его с мылом и сахаром, приложила примочку к ране и снова забинтовала ее.

— Больше этого не понадобится, сестрица, — сказала она своей пациентке. — Рана почти зажила.

— Спасибо, — просто ответила волчица. — А я смогу ходить, когда опять станет светло? Штуковина, которая бегает на круглых ногах, очень неудобная, а та, которая заставляет ее бегать, слишком много говорит.

— Потерпи еще денечек, — посоветовала Полгара. — Дай ране время зажить.

Волчица вздохнула и положила голову на лапы.

Принесли воду из ручья, и Полгара приготовила ужин. После еды Белгарат поднялся.

— Давай оглядимся вокруг, — предложил он Гариону. — Хочется знать, с чем нам предстоит иметь дело.

Гарион кивнул и встал. Они вышли из пещеры, захватив ужин для Шелка, который с энтузиазмом вызвался стоять на часах.

— Куда вы собрались? — спросил маленький человечек, садясь на камень, чтобы приняться за еду.

— На разведку, — ответил Белгарат.

— Неплохая идея. Хотите, я пойду с вами?

— Нет. Оставайся здесь и смотри в оба. Предупреди остальных, если кто-нибудь появится.

Старик отвел Гариона на сотню футов, где оба превратились в волков. За последние несколько месяцев Гарион проделывал это настолько часто, что различия между его двумя обликами начали стираться, и он часто замечал, что думает по-волчьи, даже пребывая в человеческом обличье. Размышляя над этим неожиданным открытием, Гарион бежал за огромным серебристым волком.

Внезапно Белгарат остановился.

— Думай о том, чем занят сейчас, — сказал он. — Если ты будешь отвлекаться, это скверно повлияет на твои слух и чутье.

— Да, достопочтенный вождь, — ответил Гарион, ощущая стыд. Волки редко нуждаются в упреках, а когда такое происходит, чувствуют себя опозоренными.

Добравшись до места, где склон хребта был расщеплен землетрясением, они остановились. Подножия гор были скрыты темнотой. Очевидно, армия Урвона получила приказ не разводить костры. Однако на равнине сторожевые огни мерцали, словно оранжевые звездочки.

— У Зандрамас большая армия, — заметил Гарион.