Иван Афанасьев - Ожидание Двойной Кошки

Герцог умер накануне, вечером. Перед смертью он долго сидел в кресле, глядя в окно на падающий снег. Рядом стояла его супруга, а на полу Лукьяс и младшая дочь играли в солдатики. Герцог с улыбкой смотрел на них, а потом поднял взгляд на жену.

— Вот и все. Обо мне вспомнят лишь, что в мое правление была изгнана Двойная Кошка. Ничего большего я не мог пожелать…

Дети, увлеченные перестановкой солдатиков, даже не обратили внимания, когда их мать внезапно молча заплакала. И лишь когда в коридорах замка раздался крик глашатая: — Великий Герцог Витол умер! Да здравствует Великий Герцог Юркай! — они отвлеклись от своей игры.

Эпилог

Церемонии тянулись неделю. Послы-иноземцы, переговоры с новым королем Светори, жаждущим сохранить прежний порядок правления, отлов забредших на земли герцогства чужих колдунов и лазутчиков. Самых резвых из них, добравшихся до озера Вилки, истребила Двойная Крыса, но некоторыми пришлось заниматься мне самому. Два дня заняли торжественные похороны моего приемного отца. Я не мог оставить дела на своего регента, не приведя их хотя бы в относительный порядок.

Девушки, то есть Двойная Крыса, сиднем сидели возле горного озера. Только там они ощущали себя в безопасности. Мастер Хоробка и Закрута оставались с ними. Я повелел доставить им туда бревна для домика и запас пищи. Пусть зиму сидят в горах, привыкают к своей огромной силе. Вот привыкнут — и у меня могут начаться проблемы. Они, собственно, уже назревали. Сговорен брак Белуанты и смаленского хана. Но согласится ли девушка теперь? А если нет, то, как я объясню ее отказ? Но еще более мрачной представлялась мне ситуация, в которой Белуанта желала бы выйти замуж, а хан бы передумал. Как выходить из такого брачно-дипломатически-колдовского переплета, я даже вообразить не мог.

Офедр так и остался полуслепым. Он видел достаточно хорошо только днем. Служить он больше не мог, граф Корсма по моей просьбе дал ему отставку и назначил небольшую пенсию. Я прибавил ему свою пенсию, достойную маршала. Придворные меня не поняли, но колдуны, догадывавшиеся, что я не зря таскал его с собой в дни великих свершений, выказывали бывшему серому гвиду особый почет.

Когда я спросил его, чего еще бы он от меня хотел, Офедр произнес только одно имя: Кайтар. Лишь побывав на горе Белого Облака, гвид осознал, что молодая колдунья для него значила. Но здесь уже даже я был бессилен. Бессилен как колдун, как правитель, как мужчина. Двойная Крыса оставалась существом, неподвластным никому. А мои добрые в прошлом отношения с обеими девушками сейчас, скорее всего, мало что значили.

Объявив о своем новом путешествии, которое могло продлиться неопределенно долго, я назначил регентом Дерсака Бидарда. И вот ясным полднем я вошел в лес неподалеку от Транки. Офедр, провожавший меня, оставался на опушке. Поляна, пригодная для возвращения, нашлась быстро. Мне подходила любая. Я скользнул взглядом по стройным стволам елей и припомнил Землю, Открывателей, Святозара. Меня качнуло, вокруг разлилась темнота.

Пару минут я стоял, привыкая к темноте. То, что я вернулся, ощущалось безошибочно. Все мои колдовские таланты остались на Середе. Здесь я был обычным человеком, студентом не особо престижного университета. Земля встретила меня теплом. Привычная к установившейся зиме кожа с наслаждением вбирала в себя осеннюю сырость. Разглядев, наконец, контуры поляны, я направился в сторону дома Святозара.

Над входом в холодную половину горела свеча в стеклянной трубке. Горела для меня. Я перелез через ограду. Собаки недовольно заворчали. Я вошел в открытую холодную часть и уже собирался завалиться в сено, но тут дверь в избу открылась. На пороге стоял Федька, прикрывая рукой огонек свечи, вглядывался во тьму.

— Юрка, ты? Заходи в дом. Ну, и прикид у тебя, прямо королевский…

2008 г., г. Орел