Михаил Ежов - Под знаком небес

Когда тело шмякнулось на пол, он отшвырнул кочергу и прислушался. Снаружи было тихо. Теперь нужно было действовать быстро и уверенно. К счастью, камера оставалась открытой, и за дверью, судя по всему, никто не стоял – иначе стражники уже ворвались бы сюда.

Ольгерд опустился на колени рядом с неподвижно лежавшим тюремщиком и взял его голову в ладони. Закрыв глаза, он начал вводить себя в транс, постепенно ощущая, как тепло раба перетекает к нему. Вместе с ним он получал знания об этом человеке, каждая клетка его тела отразилась во внутреннем зрении Ольгерда. Можно было начинать превращение. На это требовалось некоторое время и огромная концентрация. Ольгерд сосредоточился на процессе, полностью отрешившись от окружающего мира.

Через несколько минут его лицо начало меняться: черты расплывались, и на их месте проступали новые, придавая Ольгерду все больше сходства с тюремщиком, внешность которого он решил принять. Через некоторое время оно стало полным, и тогда Ольгерд открыл глаза и отпустил голову раба. Передохнув пару минут, он принялся его раздевать, чтобы поменяться одеждой. Ольгерд был слаб, а короткая схватка с тюремщиками отняла последние силы. Голова кружилась, пальцы слушались плохо, но нельзя было терять ни минуты, ведь поблизости в любой момент может оказаться кто-нибудь из охраны.

Когда Ольгерд вышел из камеры, плотно притворив за собой дверь, его нельзя было отличить раба, внешность которого он перенял. Правда, он качался от слабости, но это, в случае чего, можно было объяснить. В худшем случае решили бы, что одному из рабов стало дурно или что он перебрал горячительного напитка.

Ольгерд брел по коридору, опираясь одной рукой о стену. Каждый шаг давался ему с трудом. Он говорил себе, что скоро все должно пройти, но на самом деле становилось только хуже. Волшебство, которое он сотворил, требовало энергии, чтобы удерживать черты лица Ольгерда в нужном виде, и высасывало ее из человека. Если бы он был опытным магом, для него не составило бы труда управиться с этим, но Ольгерд был простым воином, к тому же вконец измотанным, и магия оказалась ему не по силам. Он знал, что может сотворить нечто подобное, но почти никогда не пользовался этим – последствия всегда были слишком болезненны. Однако на этот раз у него не было выхода: иного пути из замка Брандеген и Бальгона не оставалось. Ольгерд понимал, что должен превозмочь боль и настойчивое желание сесть, привалиться к стене и отдохнуть – стоит расслабиться, и он останется здесь навсегда. Поэтому он продолжал идти, стараясь не потерять сознание и не споткнуться.

Через некоторое время за ближайшим поворотом послышались голоса. Кто-то переговаривался, потом раздался взрыв громкого веселого смеха. Ольгерд замедлил шаги, думая, как поступить. Возвращаться было поздно, да и некуда: в камере его в любом случае ждала смерть. Он двинулся дальше, пока не свернул и не увидел троих тюремщиков, стоявших перед окованной железом дверью. Очевидно, она вела из темницы. Один из рабов стоял, прислонившись к стене спиной, и покуривал трубку с коротким чубуком. Двое других потягивали из плоской бутылки мутную жидкость – наверняка алкоголь. Все они были вооружены полуторными мечами и металлическими жезлами длиной около двух футов – их, очевидно, использовали для усмирения особо ретивых узников. Судя по кудахтающему смеху, все трое успели изрядно поднабраться – похоже, дисциплина в Городе Мертвых хромала. Странно. Ольгерд всегда считал, что рабы из кожи вон лезут, чтобы угодить своим хозяевам-вампирам, и до смерти боятся сделать что-нибудь не так. Интересно, что сказал бы этим молодцам носферату, покажись он здесь? Уж по головке точно бы не погладил.

Ольгерд пошел прямо к тюремщикам, стараясь держаться как можно уверенней. Это было нелегко: перед глазами все прыгало, и он едва удержался от того, чтобы не врезаться в стену.

– Эй, Гриз, куда это ты собрался? – окликнул его тот, что курил трубку. – Разве вы с Миргом не должны заниматься пленником?

– Точно, – согласился Ольгерд, надеясь, что его голос хоть немного походит на голос того, чей облик он принял, – нам велено разорвать его деревьями.

Тюремщики расхохотались.

– Хотелось бы на это поглядеть! – сказал один, хлопнув приятеля по плечу.

– Да уж! – согласился тот. – А то стоишь тут полдня, как дуб в чистом поле. Скучища! – Он протянул Ольгерду бутылку: – Хлебни-ка, дружище!

Ольгерд с удовольствием сделал большой глоток. Это и впрямь был алкоголь, и чрезвычайно крепкий. Кроме того, как почти сразу почувствовал Ольгерд, он был настоен на каких-то дурманящих травах. Да уж, хороши стражники, нечего сказать!

– Так куда же ты собрался? – снова спросил Ольгерда тюремщик с трубкой. – Князь Невин не терпит, когда исполнение его приказов задерживается. Или ты тоже хочешь, чтобы твои ноги увидели разные страны? – он усмехнулся собственной шутке и прикусил чубук.

– В том-то и дело, – ответил Ольгерд, силясь улыбнуться, – что эту свинью нечем разрывать. Оказалось, что у нас нет веревок. Пришлось тащиться за ними.

В голове у него немного прояснилось, крепкий напиток придал ему сил.

– А-а, – протянул раб, выпуская струйку дыма, – ну, поторопись и смотри, чтобы князь тебя не заметил. Кажется, он пошел направо, к донжону.

– Учту, – ответил Ольгерд, кивнув.

Один из охранников отодвинул засов и распахнул дверь.

Ольгерд вышел, стараясь держать себя в руках и не показывать радости. Итак, первый этап пройден, теперь осталось пересечь двор, выйти из крепости и исчезнуть в лесу. Хотя, конечно, вампирам не составит труда выследить его и там, но все же это будет посложнее, и, возможно, Ольгерд сумеет выгадать время и добраться до какого-нибудь убежища.

На ходу он огляделся: тут и там горели костры, вокруг которых маячили неясные силуэты, одни тонкие и гибкие, другие тяжеловесные и неуклюжие. Время от времени доносились конское ржание, смех и ругань. Строения возвышались каменными громадами, зубчатые стены казались то звериными оскалами, то хребтами древних драконов.

Ольгерд старался идти бодрым шагом – во-первых, так меньше народу обратило бы на него внимания, а во-вторых, он хотел как можно скорее укрыться от глаз выпустивших его стражников, ведь ему нужно было не внутрь зданий, а совсем наоборот.

Через сотню шагов он увидел створки ворот. Они явно не были главными, но Ольгерд не считал, что его следует провожать с почестями, поэтому он направился прямо к ним, на ходу прикидывая, выпустят его или нет и что придумать в оправдание своей попытки покинуть крепость. Но тут он увидел, что ворота открываются и навстречу ему выходят рабы. Некоторые вели лошадей, другие тащили какие-то мешки. Следом ехала тяжело груженная подвода. Итак, по ночам здесь кипит работа. Вероятно, она не прекращается ни на минуту. Значит, он вполне может сойти за посланного по какому-нибудь делу раба. Главное – делать вид, что все идет так, как должно.