Михаил Ежов - Под знаком небес

Невин поймал взгляд Ольгерда и попытался наложить Чары, но, к его удивлению, человек не поддавался. Впервые Дар Крови подвел его. Это было не просто непонятно, это было подозрительно. Либо пленник колдун, и тогда держать его здесь опасно – он может исчезнуть в любой момент, и тогда враги узнают то, что знать им не следует, либо… иные варианты Невину в голову не приходили. Он нахмурился и попробовал еще раз зачаровать пленника, но тот просто отвернулся. Оставалось одно: применить пытки.

Поборов минутное замешательство, вызванное тем, что пленник не поддавался Чарам, Невин сказал:

– Видишь эти весы, человек?

Ольгерд кивнул, не в силах проигнорировать вопрос, заданный голосом, приникающим в самую душу.

– На этих весах, – сказал Невин, – мои рабы будут взвешивать те куски мясо, которые отрежут от тебя, чтобы ты знал, чего будет стоить тебе молчание.

Ольгерд промолчал, но почувствовал, как его тело прошиб озноб. Металлические чашки весов показались ему вдруг неимоверно большими, а от того, как они мерно покачивались, у него закружилась голова.

– Здесь бывали узники поважнее тебя, – продолжал между тем Невин, выждав паузу и отметив про себя реакцию пленника, – и они узнали мою непреклонность и… настойчивость. Если ты окажешься слишком предан своему господину или какой-нибудь нелепой идее, – Невин презрительно усмехнулся, – то смерть твоя будет долгой и мучительной.

Он движением руки подозвал своих помощников и сказал им что-то вполголоса. Рабы достали из своих ящиков куски угля и сосуд с маслом. Один из них высек кресалом огонь, а другой выложил угли в железную прямоугольную жаровню, стоявшую в камере. Только теперь Ольгерд заметил, что длиной она как раз с человеческий рост, и догадался о ее предназначении. Нет, к такому повороту событий он явно не был готов. Интересно, должен ли он настолько быть верным Железному Герцогу, чтобы позволить изжарить себя живьем? С другой стороны, речь шла не только о преданности господину, но и о судьбе Малдонии.

Тем временем другой раб при помощи мехов раздул огонь, и Невин прервал ход мыслей Ольгерда.

– Видишь это приспособление? – спросил он, указав на жаровню. – Тебя разденут и положат на него, а один из этих рабов будет поливать тебя маслом, чтобы ты не вонял. Но ты можешь избежать этой участи, если ответишь на мои вопросы, – добавил он, складывая руки на груди.

Ольгерд будто завороженный смотрел на горящие угли. Один из рабов с гнусной ухмылкой поворошил их кочергой, и в воздух взлетели красные искры. Тепло, шедшее от жаровни, чувствовалось даже в том углу, где сидел Ольгерд. Представлять, каково лежать над углями, мягко говоря, не хотелось. Несколько минут этой пытки навсегда сделают его калекой.

– Откуда мне знать, что ты не убьешь меня потом? – спросил Ольгерд. – После того как узнаешь от меня все, что хочешь, и я уже не буду тебе нужен.

Несколько секунд Невин смотрел на него, словно не понимая, а затем разразился смехом.

– Не могу поверить, что ты решил, будто я предлагаю тебе жизнь! – сказал он наконец. – Нет, нет, мой друг, ты умрешь, и довольно скоро. Но смерть эта будет легкой, если ты расскажешь мне, где герцог Дьяк хранит Книгу Молоха, обещаю. Ты можешь мне поверить или нет, но на твоем месте я бы сделал все, чтобы не испытать пытки. – Невин выразительным жестом провел рукой над раскаленными углями. – Если же вздумаешь упорствовать, эти рабы, продавшие свою свободу за право обрести в будущем бессмертие и уподобиться своим повелителям, превзойдут самых изощренных палачей Каргадана, лишь бы угодить мне. И если ты слышал когда-нибудь об этой стране, то поймешь, что я имею в виду.

Ольгерд вздрогнул: Каргадан, расположенный на юго-востоке от Малдонии, был колдовским государством, управлявшимся черными магами. Он славился невиданными жестокостями, во многие из которых люди со слишком буйным воображением даже отказывались верить.

Тем не менее Ольгерд нашел в себе силы ответить:

– Так пусть же все боги, которым приносил я жертвы, дадут мне силы не помогать тебе, носферату! – Он отчаянно надеялся, что так и произойдет, хотя и не слишком в это верил.

– Разденьте его! – велел Невин рабам.

Те, ухмыляясь, подошли к Ольгерду и рывком подняли с пола. Невин смотрел на него с легкой усмешкой, словно и не сомневался, что человек сломается под угрозой страшной пытки.

– Ну? – проговорил он, кивнув в сторону жаровни, решетка которой уже успела раскалиться докрасна.

Ольгерд почувствовал, как вся его решимость держаться, сколько хватит сил, улетучивается при виде потрескивающих углей.

– Я скажу, где Книга Молоха! – сказал он тихо.

– Слушаю.

– Пусть они отпустят меня, – Ольгерд указал глазами на рабов.

– Зачем? Это ничего не изменит. Ты все равно умрешь.

– Тем более. – Ольгерд надеялся, что вампир достаточно уверен в своем превосходстве, чтобы сделать это незначительное послабление.

– Отойдите, – с ухмылкой велел Невин рабам. – Пусть еще немного побудет на свободе.

– Она хранится у герцога Дьяка в Северной Башне его замка в Ялгааде, – проговорил Ольгерд, когда палачи отступили в другой конец камеры.

– Ты уверен, что Книга находится там? – Невин чуть заметно подался вперед, стараясь уловить в облике и интонациях пленника любой намек на фальшь.

– Да, герцог не скрывал этого и часто отправлялся в Башню, чтобы изучать фолиант, – ответил Ольгерд, проклиная себя за свою слабость.

– Он не говорил, что хотел отыскать в нем? – спросил Невин.

– Нет.

Вампир удовлетворенно кивнул.

– Что ж, полагаю, ты заслужил быструю смерть, – решил он и, обратившись к рабам, сказал: – Выведите его во двор, привяжите за ноги к двум склоненным деревьям, а затем отпустите их. Тебя разорвет пополам, и это произойдет почти мгновенно, – добавил он, обращаясь к покрывшемуся холодным потом Ольгерду. – Как я и обещал. – С этими словами Невин повернулся и вышел из темницы.

Рабы вновь подступили к узнику. Ольгерд вжался в стену. Внутри у него все похолодело, сердце сжал страх. Он быстро переводил взгляд с одного тюремщика на другого, прикидывая, как избежать жестокого приговора. Кажется, тот, что справа, слабее, кроме того, они не ожидают от него сопротивления – думают, что он ослаб и запуган. Что ж, он покажет им, что значит малдонский воин! Ольгерд горько усмехнулся: воин! Выболтал все, едва пригрозили пыткой! Трус и слабак! Но самобичевание лишь подстегнуло его решимость. Подпустить поближе и действовать!

Он через силу усмехнулся, и рабы ответили ему жестокими оскалами. Ольгерд изо всей силы ударил одного из них по колену. Тот, охнув, рухнул на пол. Его товарищ растерялся лишь на секунду, а затем бросился на пленника, замахнувшись огромным кулаком. Ольгерд ловко увернулся (затекшие от долгого сидения в сырой камере мышцы при этом взревели о пощаде) и обеими руками ударил нападавшего по шее – наемники Дьяка не зря тренировали малдонских воинов. Раздался тихий хруст, раб осел на пол и забился в агонии. Другой, корчившийся от боли в колене, судорожно глотал воздух. На его лице были написаны недоумение и ярость. Если бы он мог встать и добраться до обидчика, то наверняка сделал бы все, чтобы расправиться с ним. Ольгерд подошел и ударил его ногой по лицу. Раб упал навзничь и тихо зашипел от злобы и боли. Из носа у него потекла тоненькая струйка крови. Ольгерд огляделся в поисках подходящего оружия. Пора было заканчивать эту возню, и побыстрее: раненый мог в любую секунду поднять тревогу. На глаза попалась кочерга, которой рабы ворошили угли в жаровне. Ольгерд подхватил ее и направился к поверженному противнику. Тот заметил его, только когда воин занес над его головой свое нехитрое оружие. В глазах раба мелькнул ужас, а затем Ольгерд проломил ему висок.