Анна Гурова - Лунный воин

– Ну, у монахов равновесие внутри, – бабка захихикала. – По крайней мере, они так утверждают.

– Значит, равновесие хэ… А женщина женщину, получается, выучить не может?

– Может, – проворчала старуха. – Только к Пути такое обучение отношения не имеет. У людей таких женщин называют ведьмами.

– Как сложно всё у вас, у отшельников, – посочувствовал Ким.

– И не говори! Сложности на каждом шагу. Вот, например, с трудом отыскала для дочери достойного учителя – тут ведь очень важно не ошибиться, – а он взял да и влюбился в нее! Что это ты на меня опять косишься?

Ким отвернулся, сдерживая смех. Он как раз пытался представить себе, насколько же неразборчивым должен быть похотливый горный старец, который положил глаз на дочь этой карги. Даже если старухе меньше ста лет (что сомнительно), то ее дочери никак не меньше семидесяти…

– Думаешь, я всегда была такая? – подбоченилась бабка. – Да я такой красоткой была, что по мне даже небожители сохли! Я, кстати, и сейчас еще ничего. Это я просто за собой не слежу. Тут на Иголке нет никого, кроме монахов, – для кого мне прихорашиваться? Последнее время – лет сто – с тех пор как моим учителем стал господин Жаб, я живу здесь почти безвылазно, сосредоточившись на внутреннем, и несколько запустила себя. Но раньше, очень, очень много лет назад, когда я была еще не отшельницей, а воительницей и носила имя Бешеная Тигрица Ямэн, моя непревзойденная красота славилась во всех трех мирах. Так-то! А для моего нынешнего мужа не имеет значения, как я выгляжу. Ему главное – как я пахну…

В памяти Кима что-то шевельнулось, и он пропустил несколько слов старухи. Ямэн? Где он слышал это имя?

– …А мы в молодости учились вместе с тем подонком, – вернулась отшельница к своему рассказу. – Он был лучшим из всех, кого я знала, но такой, знаешь, – себе на уме. Очень талантлив. Никогда не понимала, почему такой способный чародей похоронил себя в глуши и ведет жизнь чуть ли не деревенского колдуна. Помнится, спрашиваю его – на что тебе этот жалкий Кирим, перебирайся к нам, на Лествичные горы! – а он отвечает: дескать, очень меня интересует местная история…

Теперь Ким слушал, затаив дыхание…

– Дочка унаследовала всю мою красоту – неудивительно, что он соблазнился. Да еще что придумал, злодей: когда девочка его отвергла, отказался ее отпустить и с досады превратил в кошку…

При этих словах Ким аж подпрыгнул.

– Святая старица, а этого вашего колдуна случайно не Кагеру звали?

– Нет. Но это ничего не значит. Я уверена, что с тех пор он уже десять раз поменял имя. А что?

– Просто… если это тот, о ком я подумал, то вы можете его не бояться. Он умер.

Старуха бросила на него острый взгляд.

– Ты видел его мертвым?

– Собственными глазами! Его проткнули железным штырем, а потом сожгли.

Старуха разочарованно покачала головой:

– Ну, тогда это не он. Этот так просто не умрет.

Волшебная зелень неба переплавилась в яркую синеву, в которой утонули утренние звезды. Над лесом показался слепящий край солнца. В кронах пели птицы – звенели, тенькали, трещали. Заросли расступились, и впереди заблестела, искрясь на солнце, бурлящая поверхность ручья. Ровно посередине поток разделяла на два рукава длинная плоская глыба.

– Дальше ты и сам дойдешь, – сказала старуха. – Видишь, вон мост. А вот и какой-то монах торчит возле жертвенника. Он тебя проводит до ворот.

– Последний вопрос, – быстро сказал Ким, видя, что отшельница вот-вот скроется в лесу. – Ночью, в пещере, все эти призраки и луг – зачем все это?

– Дочка попросила тебя спрятать, – сухо сказала старуха. – Она считает, что обязана тебе жизнью. Кроме того, ты ей нравишься. Не пойму, что она в тебе нашла. Но в любом случае, юный красавчик лучше, чем засушенный монах средних лет. Вот почему я тебя и отвела туда.

– Куда «туда»?

– Скоро поймешь, – сказала бабка, развернулась и мгновенно исчезла в лесу.

Ким пожал плечами и, раздвигая высокие тростники, отправился по берегу в сторону моста.

Когда Ким, пыхтя, выбрался из придорожных зарослей к жертвеннику у моста, монах все еще был там. Стоял неподвижно, низко склонившись перед алтарем, так что Ким видел только его бритую голову и согнутую костлявую спину. В каменной миске тлела благовонная палочка, источая кудрявый сизый дымок.

– Святой отец! – окликнул его Ким.

Монах резко обернулся, уставился на Кима, и на его немолодом лице аскета отразился ужас.

– Простите, что прерываю вашу молитву…

– Сгинь! – грозно приказал монах, овладев собой. – Пропади, морок!

– Эй, ничего не выйдет, – засмеялся Ким. – Я не призрак.

Монах окинул его испытующим взглядом.

– Кто же ты?

– Мы с другом шли в монастырь Каменной Иголки. Вчера я заблудился в лесу и отстал от него, так что он, наверно, уже в монастыре…

– Вчера? Ким, ты что, издеваешься надо мной?!

– Вы меня знаете? – удивился Ким, вглядываясь в бледное лицо собеседника.

– Тебя трудно не узнать. И ты действительно не призрак. Где ты пропадал все это время, сволочь?

– Но…

– Это я, Рей!

– Не может быть! – выпалил Ким, впиваясь взглядом в монаха. – Вы… да, вы похожи на Рея, но ведь он… он немногим старше меня, а ты… вы его родственник?

– Я Рей Люпин, – подтвердил монах. – Вернее, прежде был Реем. А ты был Кимом. Я не знаю, что ты теперь.

– Рей! – Потрясенный Ким посмотрел на друга. Тот Рей, которого он знал, был увлеченным, самоуверенным двадцатилетним юношей. А сейчас Ким видел перед собой усталое и властное, прорезанное тонкими морщинами лицо зрелого мужчины. – Что ты с собой сделал?!

– Нет – что сделали с тобой? Ох… извини, что я так налетел на тебя. Я думал, ты давно мертв, – успокоившись, проговорил Рей. – Каждый год я прихожу сюда в один и тот же день, чтобы принести заупокойные жертвы твоей погубленной душе. Это мое послушание, обет, который я сам наложил на себя, как только меня приняли в общину. Сегодня исполнится ровно десять лет с того несчастливого дня, когда мы с тобой увидели на том камне ведьму Ямэн и ее тигра-оборотня… – Рей мрачно усмехнулся: – Да-да, как видишь, теперь я знаю, к кому ты угодил. Итак, она не убила тебя…

– Рей, клянусь – я провел у нее всего одну ночь!

– И за эту ночь она украла у тебя десять лет жизни. Проклятая ведьма! Ее отвратительное соседство – позор для моего монастыря. Ничего, скоро я доберусь до нее. Ты ведь еще не передумал идти в монастырь, младший брат? – спросил он, положив руку на плечо Кима.

– Нет… не знаю… – Ким провел рукой по лицу. – У меня все кружится перед глазами. Значит, эта пещера и луг… лучше остаться юношей, чем десять лет впустую… вот что она имела в виду!