Анна Овчинникова - Лунная девушка

— Он не мог…

Еще минуты две я сидел, глядя в спокойное лицо Джейми. Такое спокойное, каким оно никогда не бывало при жизни.

Потом поднял голову и встретился со встревоженным взглядом огромных голубых глаз.

Я с усилием встал и поднял на руки обмякшее щуплое тело. Да, нам нужно было идти, но я не мог оставить Джейми на растерзание ва-гасам.

Вслед за Неелой я поднимался по лестнице, с трудом переставляя ноги. Малое притяжение Луны внезапно превратилось в чудовищное притяжение Юпитера. Я и не знал, как много значил для меня этот дьяволенок, пока он не ушел навсегда.

Наконец мы очутились на террасе и взглянули с высоты на гибнущий Лаэте.

В святилище Интара царили безмятежное спокойствие и тишина, как будто все происходящее внизу не могло затронуть обитель верховного бога унитов. Первое помещение заполняли ряды каменных прямоугольных глыб с высеченными на них письменами и барельефами. Я шел по проходу между этими глыбами, то и дело натыкаясь на углы, и наконец механически спросил:

— Что это?

— Гробницы Дома ямадара Лаэте, — Неела, остановившись, повернулась ко мне. — Место последнего приюта отпрысков крови ямадара и их жен… Здесь покоится прах моей матери, — принцесса погладила угол небольшой гробницы из белого камня. — А здесь, — она показала на простую прямоугольную плиту, закрывающую каменный ящик без всяких украшений, — здесь лежит Олхе-ни-лана. Так мне говорили. Но…

Я подошел, положил Джейми на пол и с усилием сдвинул тяжелую плиту.

Под ней ничего не было.

Я снова поднял тело бывшего тан-скина, бывшего вора, бывшего ямадара Лаэте.

— До свидания, Джейми… — прошептал я, прижавшись лбом к обожженному лбу. — Встретимся в следующей жизни!

Я опустил его в гробницу и задвинул камень.

— Как ты смеешь осквернять святилище и тревожить покой усопших? — вопросил дребезжащий старческий голос.

Обернувшись, я встретился с глазами с облаченным в длиннополую желтую одежду жрецом, таким высохшим и костлявым, как будто он только что поднялся из одной из охраняемых им гробниц.

— Усопших уже ничто не может потревожить, — с трудом проговорил я. — Чего нельзя сказать о живых.

Наа-ее-лаа властно повернулась к жрецу.

— Мы пришли за тиргоном ямадара, Лтэ-елле!

Глава четырнадцатая

Убедившись, что ямадар мертв и что единственной наследницей Сарго-та осталась Наа-ее-лаа, двое жрецов повели нас туда, где на террасе за святилищем Интара дремал крылатый зверь верховного бога.

Тиргон выглядел точно так же, как тогда, когда его оседлал тан-скин, не верящий в священные прерогативы ямадаров… Только теперь на спине крылатой зверюги высилось нечто, похожее на сооружение, в котором индийские раджи разъезжают на спинах слонов. А от лапы тиргона тянулась к каменному столбу толстая цепь.

— Мы уже три олы держим его под обриш-том, — бесстрастно доложил один из жрецов. — Такова воля Высочайшего.

— Неела, ты сможешь поднять его в воздух и посадить?

По собственному горькому опыту я знал, что посадка на тиргоне — куда более трудное дело, чем взлет.

— Конечно, смогу, — Наа-ее-лаа уверенно направилась к «дракону», который при ее приближении приподнял голову и издал тихий фыркающий звук… Первый звук, услышанный мною от этого создания.

— Осторожней!

Я быстро догнал жену и на всякий случай встал между ней и огромной мордой, взвившейся на высоту десяти футов.

— Помоги мне подняться, Джу-лиан!

С моей помощью Неела добралась по костяным «шипам» до обришта, крепящегося к телу тиргона с помощью сложной системы широких ремней.

— А вы? — остановившись на середине подъема, я оглянулся на двух жрецов, бесстрастно наблюдающих за мной снизу. — Вы разве не собираетесь лететь?

Казалось, мои слова глубоко их возмутили.

— Мы не можем покинуть жилище великого Интара, — отозвался старший из жрецов, тот, что напоминал высохшую мумию.

— Вы знаете, что здесь скоро начнется?

— Мы готовы умереть во имя нашего бога.

— Джу-лиан, иди скорей! — нетерпеливо позвала принцесса, и я вслед за ней забрался внутрь сооружения из толстой кожи, натянутой на деревянный каркас.

— Благословенна будь кровь ямадара! — второй жрец разомкнул металлическое кольцо, охватывавшее лапу тиргона.

Наа-ее-лаа издала короткий повелительный крик, — и я услышал уже знакомый мне звук заполоскавших парусов.

Тиргон взмыл в воздух над горящим Лаэте.

Мы летели на восток, а внизу тянулась разоренная, безжизненная земля, по которой прокатились полчища ва-гасов.

Сидя у распахнутого спереди полога обришта, я смотрел на то, что когда-то было городами, деревнями, возделанными полями. Только рощи выделялись яркими красно-зелеными пятнами на фоне черной земли, да иногда мелькали языки пламени: большие деревни, через которые не так давно прошли ва-гасы, все еще продолжали гореть.

Наа-ее-лаа прикорнула у меня за спиной на покрытых одеялами мягких подушках, и я был рад, что она не видит безрадостной картины внизу.

Но спустя часа четыре принцесса проснулась и направила тиргона вниз. Оказывается, это было так просто! Две резкие ноты, пропетые одна за другой, заставили крылатого зверя мягко опуститься на краю лужайки, покрытой высокой фиолетовой травой.

Пока тиргон пасся, мы с Неелой тоже утолили голод… Вернее, я заставил ее поесть, но она так и не смогла заставить поесть меня.

Только теперь у нас нашлось время осмотреть припасы, которые Джейми сложил в обриште, готовясь к бегству. Здесь было все необходимое: еда, одеяла, «огненные палочки», несколько фляг с вином, одежда… Не только мужская, но и женская.

— Наверное, он хотел прихватить с собой одну из своих шлюх, — сказала Неела, рассматривая просторное платье, извлеченное из тюка.

— Нет, — я смотрел на куртку, которую достал из другого тюка. — Он с самого начала готовил все это для нас троих.

— Почему ты так думаешь?

— Посмотри на эту одежду. Твой брат утонул бы в ней до пяток.

— Может, он собирался взять кого-нибудь из телохранителей…

— А вместо этого пробился через весь Дворцовый Квартал, чтобы вытащить меня из Горхага? Когда дорога была каждая минута? Когда он мог подняться в святилище Интара и улизнуть?..

Наа-ее-лаа села рядом и обняла меня за плечи.

— Но ведь он же и упрятал тебя в Горхаг, помнишь? — тихо сказала она.

Нонновар Лаэте не склонна была миловать и забывать, даже теперь она не могла простить брату того, что он сделал.

Я отвернулся и достал из тюка кинжал — великолепный кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями. Джейми всегда любил холодное оружие. В его глазах такой кинжал стоил десятка карабинов. Если ради кухонного ножа он готов был пойти под «колесницу богов», представляю, как он радовался этой игрушке…