Очень драконий отбор
Ладно, в целом я не против того, чтобы меня затыкали поцелуями. Особенно когда целует Кио. Да и нежные объятия мне приятны, никаких вопросов. Но к чему эта странная, почти исступлённая нежность?
То есть я не против, конечно… И вообще очень даже “за”… но…
Хотя ладно, без “но”. Пусть только не останавливается.
Он и не стал, собственно. Подхватил меня на руки, положил на кровать, замер на пару мгновений, будто любуясь, а после принялся раздевать — будто нарочно, медленно и дразняще, покрывая поцелуями кожу, лаская языком грудь и осторожно прикусывая зубами, отчего чувствительность взлетала до небес. Но когда я дёрнулась, чтобы подхватить инициативу и потянуться ему навстречу, он осторожно сжал мои запястья.
— Нет, — шепнул он мне на ухо, чуть прикусив кончик. — Лежи и чувствуй. Я хочу, чтобы всё было только для тебя.
Лежи и чувствуй, значит… Что же, можно сыграть и в эту игру, верно?..
Только вот на деле это оказалось проще сказать, чем сделать. Кио, очевидно, решил продемонстрировать свои таланты потенциального гаремного мальчика... Наглядно, глубоко, по-разному и с оттяжечкой.
При этом он не успокоился, пока не заставил меня метаться по кровати, выкрикивать неприличности и выстанывать просьбы. Я не помню момента, когда именно мы нырнули в полутрансформацию. Было ли это до того, как он лёг сверху, покачиваясь, но не проникая, и дождался, пока я начну умолять? Или когда просто посадил меня на себя, удерживая своими руками?.. Не помню. Если честно, я настолько потерялась в наслаждении, что, возможно, впервые в жизни позволила себе отпустить контроль над собой. И это было… странно.
И сладко тоже.
После всего я лежала, судорожно пытаясь восстановить дыхание, чувствуя, как липнет к повлажневшей коже шёлк. Кио нежно поцеловал меня в висок и осторожно встал.
— Я хотел бы остаться, — сказал он тихо. — Но действительно должен идти.
— Конечно, — я сладко потянулась, стараясь скрыть совершенно неуместное на мой вкус смущение. — И что это было?
— А на что похоже? — спросил он невозмутимо. Но я всё ещё видела какую-то странную напряжённость в его фигуре, будто он сомневался в чём-то.
— Кио, не делай из меня дуру.
Он поморщился.
— Прости.
— Ага. Значит, у тебя такая манера извиняться? А что, мне нравится. Обещает интересное завершение семейных ссор…
— Прости, что у меня нет сейчас времени, — сказал он вдруг убийственно серьёзно, проигнорировав попытку перевести всё в шутку. — Ты, как никто, достойна своей сказки. И заботы. И понимания. Тебе нужна моя помощь. Но… я не могу их дать прямо сейчас. Я должен вернуться к делам.
Я изумлённо заморгала, и даже отупляющая посторгазменная нега отступила немного.
— Кио, ты о чём? — поразилась я искренне. — Снова чего-то наглотался? И когда успел?
— Хватит, — он отвернулся и быстро накинул на себя верхние одежды. — Ты понимаешь, о чём я. Я слышал твои советы Радужному. И…
Он что, шутит?
— О, во имя Лесного Царя, Кио! Ну я же не Дорлина!
— Правда? — на полном серьёзе уточнил он.
— Представь себе! Во-первых, мне давно и прочно не восемнадцать. Во-вторых, я прекрасно понимаю, насколько тебе нынче, уж прости, не до меня. И осознаю, что на кону. К слову, ты мне уже исполнил серенаду, так что момент с романтикой можно считать зачтённым. Так что мысленно поставь галочку и забудь! И вообще, я никогда не была Дорлиной. Даже в свои условные восемнадцать. Я была не жертвой, а свихнувшейся, жаждавшей крови безумной тварью. И…
— Лил, — он покачал головой. — Ты можешь разыгрывать ту сценку снова и снова, доказывая, что всё контролируешь. Ты можешь называть себя циничной, взрослой и безумной тварью. Ты можешь считать, что, говоря о Дорлине, совсем ничего не сказала о себе. Если тебе так нравится, то пускай. Но не говори мне, что ты не была жертвой. Потому что ты была. То, что сделали с тобой, преступление. И насилие.
— Я сама соблазнила их!
— Лил. В той ситуации, в которой была ты, нет ничего добровольного. Нет и не может быть.
Я сжала губы. Впервые за очень долгое время мне захотелось прикрыться.
— Зачем ты мне это говоришь?
Он сделал шаг ко мне. Я отодвинулась. Он послушно остановился и очень серьёзно посмотрел на меня.
— Я хочу, чтобы ты поняла, что тоже достойна сказки, — сказал он твёрдо. — И твёрдой земли под ногами. Только и всего. Отдыхай.
Он вышел, оставив меня шокированной и очень, очень запутавшейся.
