Бай Айран - Всадники Ветра
Мне понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к полумраку дома. Его убранство понравилось, хотя немного удивило, ведь все было обустроено непривычно для меня. Дом предстал одной-единственной большой комнатой, разделенной на части мебелью или почти прозрачными занавесками. В восточном углу стояла большая с объемной периной двуспальная кровать, покрытая шерстяным покрывалом, в ее изголовье красовалось еще одно изображение собаки, а на мягких складках посапывал пушистый белый кот. Легкая занавеска отделяла спальню, наверное, от подобия гостиной. Коротконогий стол держал на своей цвета дикого меда столешнице кипу желтоватых свитков, которые валялись и на подушках деревянных кресел. Одинокая оплывшая свеча смотрела на меня грустным погасшим фитильком. Слева от входа расположилась еще одна кровать, но узкая и не такая привлекательная на вид, как первая. Справа, отделенная от спальни высоким комодом, расположилась кухня. Очаг мерцал остатками углей, в воздухе все еще витал аромат съеденного обеда. Обычный добротный стол стоял посреди этой части комнаты, четыре стула окружали его. Тут же стояла ваза с фруктами — зелеными яблоками и желтыми сливами. Под полотенцем лежал обеденный хлеб. Несколько крошек на столешнице только подтверждали недавно оконченную трапезу, как и грязные тарелки и ложки у очага. В темном углу разместили пузатую бочку со свежей водой, с ее края свешивался ковшик, зацепившийся своей ручкой за бортик. Весь дом был пропитан запахом пшеницы и уюта, мне стало невероятно приятно под его защитой. Легкий полумрак получался из-за недостатка света. Здесь было всего четыре окна — по одному на каждую сторону света, и те были занавешены шторами. Приятная прохлада ласкала разгоряченную на солнце кожу, только в помещении я поняла всю плачевность состояния моего шрама, который болезненно пульсировал под тканью запыленной рубахи. С запоздалым стыдом, поняла, что выгляжу как оборванка, но думать о своем внешнем видеть было уже поздно. Убрав, наконец, руку с рукояти меча, я позволила себе немного расслабиться, а запахи жилого дома с готовностью в этом помогали. Деревянные полы здесь были покрыты свежей травой, а не тростником, как в замке, но даже этот надоевший во время путешествия аромат диких полей сейчас показался таким невероятно сладостным, что я глупо улыбнулась собственным мыслям.
За ширмой, в самом дальнем от меня углу, примыкающем к спальне, стояла объемная ванна, пустая, к моему огромному сожалению. Я сухо откашлялась, и Рейзар подала мне ковш, полный свежей воды. Напившись, изогнулась и сняла с себя сумку вместе с луком, не пригодившимся мне в дороге. Женщина заботливо смотрела на меня, и от этого стало не по себе, я озадаченно на нее взглянула.
— Можешь положить свои вещи туда, — она кивнула в сторону своеобразной гостиной, — а отдохнуть на этой кровати, — к моему удовольствию жена Морпа указала на большую хозяйскую кровать. Лимма сердито поджала губы, ей явно надоело тратить свое время.
— Теперь мы тебя оставим, — сказал Морп и хотел выйти из дома, но я его остановила.
— Подождите! — воскликнула я слишком громко. Три человека удивленно на меня посмотрели. — Я передумала, — неудовольствие отразилось на каждом лице. — Пусть остальные знают меня под именем Эверин, не стоит никому говорить, что я принцесса. — Морп утвердительно кивнул.
— Это останется в этих стенах. — Лимма испуганно замотала головой. — Клянусь своей каплей крови. — Мне показалось, что он щелкнул пальцами, но на пол звонко упала тугая темная капелька. Его слова и движения повторила Рейзар, а вот девушка медлила. Но под суровым взглядом мужчины, она гордо вскинула голову.
— Клянусь своей каплей крови, — эхом отозвались ее слова простым движениям, но я видела, что она не хочет этого делать. На ум сразу же вернулся Роуп.
— А когда я смогу увидеться с тем, кто привел меня сюда? — Лимма сердито пробурчала что-то непонятное.
— Юный Роуп должен был встречать тебя, Эверин, но по какой-то причине он покинул Веху Под Деревом, — скупо отозвался Морп. — Я отведу тебя к нему, как только ты отдохнешь.
— Хорошо, — покорно согласилась я, и все вышли из дома. Тишина приятной волной окутала мои уставшие от постоянных звуков леса уши. Хотя сквозь стены до меня приглушенно доносились звуки деревни, они были гораздо приятнее сейчас, чем щебетание птиц или шелест ветра в листве. Даже треск костра привел бы меня в дикое раздражение — так сильно мне хотелось чего-то человеческого.
Не отыскав более лучшего решения, я сполоснула только лицо холодной водой из бочки. Положив свои пожитки на деревянное кресло, стянула себя пропыленную и несвежую одежду, критически отнеслась к своему телу, но все-таки с удовольствием скользнула в мягкие складки кровати, потревожив покой белого кота. Он недовольно зашипел, принюхался, смерил сердитым взглядом голубых глаз и спрыгнул на пол. Я прислушивалась к его мягким шагам, он подошел и обнюхал мою грязную одежду и, чихнув, вернулся в постель. Потоптавшись на моем животе, белый кот свернулся клубочком, и я, наверняка, уснула одновременно с ним, разделяя кусочек сознания со своими дремавшими под тенью веток волками.
Я тревожно втягивала воздух, новые запахи приятно наполняли легкие, а пасть заливалась голодной слюной, но сегодня будет охотиться мой волк. Нам будет сложно привыкнуть к отношениям с другими животными, но мы сумеем различить дичь от тех, кто такой же, как и мы. Алди это не нравится, и я отчасти его понимаю, но моя душа спокойна, пока она находиться среди этих людей. Иные ручались за их доброжелательность и радушие, и предоставленный местным вожаком дом подтверждал эти заверения. Мне, конечно, было непривычно, что мы находимся на таком большом расстоянии друг от друга, дорога сблизила не только наши души, но и усилила способности. Так говорила она. Эверин. Я пробовала на волчьем языке произнести ее имя, но ничего не получалось, так что приходилось пользоваться человеческой частью разума, чтобы понимать это.
Мой волк бросил к лапам жирного кролика, я голодно впилась в него зубами, легко разрывая тельце на несколько кусков. Алди с готовностью принял половину тушки, и мы разделили еду в тени дерева, которое считали безопасным местном. Неподалеку тек ручей, его влажный запах заполнял нос, так что отыскать воду не составляло труда. Волк так же, как и я, не мог привыкнуть к ее физическому отсутствию, но понимал — ей нужен человеческий комфорт. Мы все знали, что уже не являемся теми, кем были раньше. Даже мои мысли и мысли Алди преобразились и приняли некоторый облик человеческого мышления, хотя мы все еще оставались волками. Так же как и Эверин была человеком, но в ней жила порядочная часть хищной сущности.
Управившись с кроликом, я вылизала морду своего волка и благоговейно прижалась к его безопасному боку, решив, что на сегодня хватит переживаний, и можно просто отдохнуть. Алди разделял мои желания, и любовь его приятно грела не только тело, но и душу. Наши общие сны — общие с «неотвергнутой» — были полны простора, свободы и едва ощутимого счастья. Но это хорошо. Хорошо…
Я проснулась от приятного запаха готовившейся пищи, нежный аромат каши показался самым приятным ощущением в жизни, мой желудок скрутила бы судорога тошноты, если бы мне предложили мясо. Сев, я медленно открыла глаза. Недовольный кот жался к ногам хозяйки, хлопотавшей на кухню. Мне было отрадно смотреть на Рейзар, которая чувствовала себя явно в своей стихии, скользя от стола к очагу, помешивая кашу и отмеривая чай.
— О, ты проснулась! Ну, наконец-то! — радостно воскликнула она. — Ты так устала, что проспала два дня.
— Два дня, — удивленно выдохнула я, запутываясь пальцами в всклоченных волосах.
— Да, а теперь поднимайся. Тебе еще нужно успеть помыться, — она указала рукой на ширму. Немного смущаясь, я выскользнула из-под одеял, абсолютно не задумываясь над тем, что мне не было жарко под шерстяным покрывалом летом.
Полная ванна отрадно порадовала мое тело, давно не знавшее теплой воды, я быстро помылась, распутала волосы. Они мгновенно стали шелковистыми, как обычно, а я яростно проводила по ним раз за разом щеткой, выуживая колтуны. Вода после меня в ванной стала ужасно грязной, но я старалась на нее не смотреть, размышляя, в какую же одежду теперь облачиться, но меня выручила Рейзар.
— Я сшила тебе новый комплект белья, — ее протянутые руки подали мне тонкую рубашку. — И, думаю, это тебе подойдет.
Поверх рубашки с объемными рукавами до локтя и разрезом, спускавшимся до груди, с перекрещивающимися тонкими полосками ткани, выгодно скрывавшими мой шрам, лег красный корсаж на шнуровке. Объемная, но не пышная юбка того же цвета тоже пришлась мне в пору, вместе все предметы туалета составляли обманчивость платья.
-Спасибо, это просто великолепно! — без тени притворства поблагодарила я, выходя из-за ширмы. Рейзар застыла, не сводя с меня полного изумления взгляда.
