Майкл Роэн - Облачные замки

Катика!

Копье перекувыркнулось в воздухе. Свет потух. Мой голос потонул в протяжных звериных завываниях. Ветви закачались вокруг и вцепились мне в горло, в грудь, у меня перехватило дыхание, – наверное, даже удаву не удалось бы сжать меня сильнее. Рядом забилась Молл, с ее стороны донеслись какие-то булькающие звуки; ее пальцы выскользнули из моей руки. Копье упало, и я попытался достать его. Ле Стриж уже открыл рот, чтобы крякнуть от удовольствия.

Но вместо этого застыл с разинутым ртом. Перед нами, наверху, на этой бесконечной ленте из человеческих тел, что извивалась и пролетала прямо над нашими головами, опускаясь все ниже и ниже, что-то заревело совсем близко, прямо рядом с нами. Собрав последние силы, я засвистел, пронзительно, на такой же высокой ноте, что и стонущий ветер. К моему изумлению, Ле Стриж быстро закрыл уши руками, впав в жестокое беспокойство, – и живая лента рассыпалась, вытянувшись, словно сухожилие, по которому ударили. А из самого ее центра, спотыкаясь, скользя вдоль этой путеводной нити, натянутой в воздухе наподобие моста, появилась человеческая фигура, нагая, истерзанная, ужасная; один ее глаз все еще виднелся под маской гниения и распада; ветви деревьев отскакивали и разлетались в щепки от силы ее мстительного крика. Прямо из воздуха, в дюйме от моей руки, она схватила копье и, вложив в бросок всю силу своего падения, неотвратимо направила копье в Ле Стрижа. Он широко раскинул руки, когда первобытное оружие пробило его грудную клетку и по крайней мере на целый фут вышло из спины; но его крик затерялся в треске пламени, которое окутано их обоих.

Катика вырвалась из огненных объятий и упала посреди дымовой завесы. Обступавшие нас ветви исчезли, и все мы повалились на землю. Да, собственно, никаких ветвей и не было. Подвешенными в воздухе нас держала сила чар Ле Стрижа. Я с головой погрузился в дымовую завесу, вытянул вперед руку и на секунду ощутил теплые кончики живых пальцев; но стоило моей руке сжать руку Катики, как она исчезла, оставив после себя лишь легкое как пух и нереальное прикосновение, а еще нежный шуршащий вздох, подобный шелесту листьев ясеня и мягкий, как тальк, и такой же чистый. Этот вздох улетел прочь, не успев даже коснуться земли. Но Ле Стриж, крича и извиваясь, все еще боролся с пламенем; он тушил огонь, но тот вспыхивал с новой силой, продлевая мучения. Он, шатаясь, проковылял мимо, скользя куда-то вдаль и уже не замечая нас, вытянув вперед руки, как будто хотел дотянуться до чего-то. Оглянувшись, мы поняли, в чем дело.

На краю площадки стоял Лутц, высокий, светловолосый и холеный, как всегда, даже несмотря на заляпанную кровью черную форму. Его смешной монокль чуть не вываливался из глаза, а сам он смотрел на все происходящее как громом пораженный. Но и мы, наверное, выглядели не многим лучше его, когда заметили, что рядом с ним, во главе маленькой кучки негодяев, до зубов вооруженных и одетых в забрызганную кровью форму городской стражи, стоит лейтенант фон Альберсвег. Они оба держали в руках металлическую клетку, в которой лежала грубая каменная глыба – Грааль.

Никто ничего не произнес, слова были излишни. Знакомый головокружительный миг понимания настиг всех нас. Ле Стриж все спланировал заранее: лишить Грааль способности обороняться, то есть копья, и большинства его человеческих защитников, пребывавших на тот момент в поисках. В обычной ситуации ему было бы не под силу справиться с Граалем, но при таких условиях, да еще и при помощи изменников из рядов стражи, даже небольшой отряд мог справиться с этим. Он бы не стал ждать и нанес удар сразу. Но я сбежал с копьем, и он не был уверен в том, что это оружие не появится внезапно и не сорвет его планы. Однако, как только капитан принес копье, Ле Стриж приказал Лутцу возглавить атаку и доставить Грааль сюда, где, несмотря на всю свою мощь, он будет изменен вплоть до полного уничтожения. Его власть и стремления перестанут существовать, а образовавшуюся нишу заполнит Ле Стриж. А вместе с ним и те почти по-детски наивные силы, что создали это место: разрушение и деградация. Они создадут новое сердце Европы.

Это было видение, достойное ада, и Ле Стриж был невероятно близок к его воплощению в жизнь, прошел в каких-то дюймах от него. Да он и не провалил еще свой замысел, наверное. Еще не провалил. Старик, шатаясь, побрел к Граалю, несмотря на то что языки пламени охватили колдуна. Он все равно тянулся к Граалю, из последних сил пытался схватить его: завладеть властью или получить искупление. Что именно – трудно сказать. Даже Лутц с лейтенантом в ужасе отшатнулись от объятого пламенем беснующегося существа, и Ле Стриж закачался, отчаянно закричал и окаменел в последнем приступе агонии. Огонь снова взвился в небо, и колдун повалился навзничь. Пламя потухло прежде, чем он достиг земли, а дымящееся, но целое и невредимое копье ударилось о склон горы и встало прямо, лишь едва заметно покачиваясь.

На мгновение воздух, казалось, наполнился неукротимой энергией, а затем…

Сама земля разверзлась и как будто взорвалась. Потрескивающие черные уголья, дымясь, покатились по склону, а почва в том месте, где свалился старый колдун, сотрясалась и вздымалась, изрыгая из своих недр камни. Склон заходил ходуном, и все попадали на землю, а между деревьями быстро стала расползаться трещина, делаясь с каждым толчком шире и шире. Еще одна трещина поползла, изгибаясь под немыслимыми углами и вздымая в воздух целые облака дурно пахнущей земли и песка. Высокое дерево оторвалось от переплетенных собратьев с диким грохотом и обрушилось на землю рядом с нами.

Элисон встала рядом со мной, но ее тут же снова сбило с ног. Моряки лучше справлялись с подобной качкой: Молл уже поднялась и достала меч из ножен, а Джип, хоть и озирался диким взглядом по сторонам, тоже держал свой палаш наготове. Я проковылял к кучке почерневших угольев, которые когда-то были старым колдуном, и не без труда вырвал копье из земли. И тут же кинулся к Лутцу фон Амернингену. Он и лейтенант не стали безропотно ждать своей участи, но тотчас обратились в бегство.

Вокруг царили полный хаос и сумятица, все больше и больше трещин разбегалось зигзагами во все стороны, огибая валуны или раскалывая их надвое. Из самой широкой трещины, находившейся выше по склону, вырывалось и пузырилось нечто похожее на кипящую грязь, а под ней что-то блестело и шевелилось. Еще один фонтан взвился в воздух за нами, зашипев и засвистев, как лопнувшая труба парового отопления, а земля вокруг трещины вздыбилась, образовав пещерку с лужей вонючей слизи. Потоки мелких камней с грохотом и стуком покатились вниз по склонам между соснами, огонь вырывался из-под земли и языками устремлялся в дикой пляске вверх, а темные угли и головешки падали вниз и разлетались в разные стороны или тотчас рассыпались золой. Внезапно нас окружила толпа насмерть перепуганных существ – детей ночи разного возраста и далее этих чудовищных теней, разрушительной помеси человека и зверя, причем ниже и гаже и того, и другого.