Бернхард Хеннен - Во власти девантара

Неважно, что там, нужно дать ему отпор. Каждый миг промедления будет стоить лишних сил.

— Я посмотрю, что впереди. А ты наблюдай за происходящим.

— Не лучше ли…

— Нет! — и, не пускаясь в дальнейшие споры, Фародин взлетел в седло. Меч он держал прямо перед грудью.

Уже через несколько мгновений он был на месте. Пустыня снова обманула его, зрительно увеличив расстояние. На светлом песке было выложено кольцо из черных базальтовых камней. Они были похожи на крупные булыжники для мостовой. На плоских камнях не было ни песчинки. Запретная каменная область? Никогда прежде не видел Фародин ничего подобного.

Он направил свою лошадь в обход камней. Завеса пыли разделилась, словно налетела на невидимую стену, как только достигла круга. В стороне от круга он заметил маленькую, грубо вырезанную из бутового камня и наполовину занесенную песком пирамиду. На самом верху на камнях лежал человеческий череп. Фародин огляделся и заметил еще холмы. Возле одного из них лежало несколько черепов. Что же это за место? Он напряженно огляделся по сторонам. Кроме круга камней и холмов не было никаких признаков того, что здесь когда-либо жили люди или эльфы.

Наконец Фародин спешился. Земля была просто пропитана магией. Со всех сторон к кругу стекались тропы альвов. Эльф осторожно вытянул руку в поисках невидимого барьера. Почувствовал кожей легкое покалывание. Нерешительно вступил в круг. Ничто не удержало его. Очевидно, охранное заклятие отгоняло только переносимый ветром песок. Но зачем нужны черепа? Кучки камней не вязались с простой элегантностью круга. Может, их построили позднее? Чтобы они служили предупреждением?

Внешний круг насчитывал почти двадцать шагов в диаметре; а базальтовый — едва ли шаг. Внутри его грунт был песчаным и ничем не отличался от окружавшей его пустыни.

Фародин закрыл глаза и попытался полностью направить свое мышление на магию троп альвов. Шесть путей пересекалось внутри каменного круга. Здесь было бы легко открыть врата. И неважно, куда их занесет, все лучше, чем эта пустыня.

Он махнул рукой, подзывая Нурамона; тот подошел вместе с двумя лошадьми и Мандредом.

— Звезда альвов! — облегченно воскликнул он. — Мы спасены. Открывай врата!

— У тебя получается лучше.

Нурамон раздраженно покачал головой.

— Я слишком изнурен. Как ты думаешь, чего мне стоит не позволять погаснуть искорке жизни в Мандреде? Ты ведь учился! Так делай!

Фародин откашлялся. Ему хотелось возразить, однако он промолчал. Ему почти захотелось, чтобы здесь действительно сидело невидимое чудовище. Путь меча, вот это его судьба! А тропы магии, несмотря на многие часы уроков у Дуба Фавнов, остались для него чуждыми.

Он положил меч на песок и сел в позу портного. Ему нужно было очистить дух, стать с магией одним целым. Медленно-медленно перед его мысленным взором появилось видение сотканных из света троп, пересекавшихся во тьме. Там, где они встречались друг с другом, тропы искажались. Линии искривлялись и образовывали водоворот. Каждая звезда альвов отличалась от всех других узором сплетенных в ее сердце линий. Опытным волшебникам это служило ориентиром.

Фародин представил себе, как проникает руками внутрь троп света. Подобно садовнику, подвязывающему усики растений, он разделял их, пока дыра не стала увеличиваться и в конце концов не появились врата. Оттуда исходила темная сила притяжения. Этот путь вел не в Альвенмарк.

Он неуверенно открыл глаза. Посмотрел на отполированный череп, лежавший на груде камней. О чем он хотел предупредить его?

— У тебя получилось, — сквозившее в голосе сомнение выдавало ложь Нурамона.

Фародин обернулся. За его спиной образовались врата, однако они выглядели совершенно иначе, чем те, которые создавал Нурамон. Яркие полосы света всех цветов радуги окружали темный провал, казалось, ведущий в никуда. Ровная, словно стрела, сотканная из света тропа вела сквозь тьму, однако не могла осветить окружавшую ее темноту.

— Я пойду вперед, — сказал Фародин. — Я…

— Эти врата ведут в Расколотый мир, как мне кажется. — Нурамон смотрел на них с очевидным страхом. — Поэтому они выглядят иначе. Все именно так, как описывала Дуб Фавнов.

Фародин обеспокоенно провел языком по губам. Взялся за меч и вложил его в ножны. Отряхнул песок со складок брюк и в тот же миг осознал, что делает все это исключительно для того, чтобы оттянуть принятие решения. Рывком поднялся.

— Врата достаточно широки. Мы можем пройти вместе, если будем вести лошадей в поводу.

На пороге врат Нурамон на миг замер.

— Прости, — негромко сказал он. — Это был не лучший момент для того, чтобы спорить с тобой по поводу песчинок.

— Давай продолжим спор в другой раз.

Нурамон ничего не ответил. Вместо этого он взял свою лошадь под уздцы и шагнул вперед.

У Фародина возникло чувство, что врата в буквальном смысле втянули его в себя. Он рывком оказался во тьме. Услышал, как заржала лошадь, однако не увидел ее. Тропа света исчезла. Ему показалось, что он падал целую вечность. А затем под ногами появился мягкий грунт. Тьма расступилась. Фародин заморгал и огляделся по сторонам. Ледяной ужас сковал его сердце. Заклинание не удалось! Они по-прежнему стояли посреди черного круга, сложенного из базальтовых камней, а вокруг них до самого горизонта простиралась пустыня.

— Может быть, стоит еще раз…

— Наши тени! — воскликнул Нурамон. — Ты только посмотри! Наши тени исчезли, — он перевел взгляд на небо. — Солнца нет. Где бы мы ни были, это явно не мир людей.

С неба донесся пронзительный крик. Над ними описывал круги сокол. Казалось, он наблюдает за ними. Наконец он полетел прочь.

Фародин запрокинул голову. Небо было яркого, сияющего голубого цвета, бледневшего к горизонту. Не было туч и солнца. Эльф закрыл глаза и подумал о воде. Во рту становилось все суше и суше по мере того, как мысль становилась интенсивнее. А потом он почувствовал, словно на миг окунулся в источник с холодной водой горного ручья.

— Туда! — он указал на большую дюну у самого горизонта. — Там еще до захода солнца… — он умолк и перевел взгляд на голое небо. — Прежде чем стемнеет, мы найдем там воду.

Нурамон ничего не сказал, просто пошел следом. Каждый шаг стоил еще толики силы. Они настолько устали, что уже не могли идти по поверхности мягкого песка, а, как люди, проваливались по самую лодыжку.

Дюна, являвшаяся целью их пути, казалось, нисколько не приближалась. Или это только казалось Фародину? Может быть, время растягивается до бесконечности, когда в небе нет солнца, отмеряющего часы? Сколько прошло времени — полчаса или полдня, когда небо наконец постепенно стало темнее?