Карен Миллер - Невинный маг

— Прекрати задавать дурацкие вопросы! — вскипел Зет. — Отец мертв. Он погиб еще восемь месяцев назад. На него рухнула мачта и раскроила ему череп. Он раскололся пополам, как подгнившее яблоко.

— Нет… — прошептал Эшер. — Нет…

Ему не хотелось верить Зету и мириться с жестокой реальностью. Но по выражению лиц остальных братьев, он видел — все, что говорит Зет, чистая правда.

Зет тяжело вздохнул.

— Не расстраивайся, перед смертью отец прошептал твое имя. Ему было легко умирать, ведь твое неожиданное бегство из дома подкосило его еще раньше, правда, парни?

Братья дружно подтвердили это.

— Старик сильно переживал, — продолжал Зет. — Все время повторял одно и то же: что случилось с моим Эшером? Куда он уехал? Почему бросил меня? Честно признаюсь, малыш, все это уже начало действовать мне на нервы. Но отец не унимался. Более печальной картины я в жизни своей не видел. Этот гордый человек ночами напролет рыдал, заливая горе крепким пивом, и повторял твое имя.

— Нет, — в отчаянии прошептал Эшер. — Этого не может быть. Я оставил ему записку. Я спросил…

— Записку? Я ничего о ней не знаю, малыш. А сейчас помолчи и дослушай мой рассказ до конца. На чем я остановился? Да, так вот. Старик целыми днями говорил только о тебе, сводя нас всех этим с ума. И вот однажды из-за рифов налетел шторм. Страшный ветер обрушился на побережье, закидав нас ледяным дождем и градом. Отец стал утверждать, что в его завываниях он слышит твой голос, твой зов. Остановить старика мы не успели. Он сел в лодку и поплыл искать тебя. Мы с Вишусом вышли в море следом за ним, но не смогли вовремя прийти на помощь, так как находились в другой лодке. Мысли о тебе отвлекали отца, а ты знаешь, что в море нельзя отвлекаться, это грозит большими бедами. Море не прощает невнимания. Впрочем, ты сильно изменился. — Зет окинул Эшера с головы до ног презрительным взглядом. — Наверное, уже забыл все, что знал когда-то. Теперь ты похож на доранца.

Эшер судорожно сглотнул. В ушах у него шумело, голова кружилась.

— Я не понимаю… — пробормотал он. — Я оставил записку Джеду, он должен был передать ее отцу. Там все объяснялось. Если бы отец получил записку, у него не было бы повода для тревоги и переживаний.

— В ту ночь, когда ты ушел из дома, малыш, Джед выпил лишнего и разбил голову. Повредился рассудком и стал дурачком. Ни на что больше не годен, как только сидеть на лавке, пялиться на прохожих да слюни пускать.

Это известие ошеломило Эшера. Джед был другом детства, товарищем по играм и проказам. Он вспомнил его веснушчатое лицо и озорные глаза, и на глаза набежали слезы…

— Ты лжешь, я не верю тебе! Ты выдумал все это, чтобы сделать мне больно.

Зет, перестав улыбаться, сделал шаг по направлению к младшему брату. Его глаза горели ненавистью.

— Если бы я хотел сделать тебе больно, то слова бы мне не понадобились, малыш. Ты должен был предупредить нас о своих намерениях, прежде чем бежать из дома!

Однако Эшер не сдавался:

— Если бы я рассказал вам о своих планах, вы попытались бы остановить меня.

— Конечно, мы бы намылили тебе шею и никуда не отпустили! Ты не должен был покидать семью. Твоя жизнь принадлежит нам. Твое тело, твоя сила, каждый твой вздох! Мы направляли бы твои действия, диктовали бы тебе правила.

— Но это были бы твои правила, а не мои, — пробормотал Эшер и не узнал собственный голос.

— Отец погиб из-за тебя, малыш, — сказал Зет. — Лучше бы ты вонзил нож ему в сердце, это было бы милосерднее. Но ты предпочел поступить иначе, ты убивал его медленно, не спеша.

У Эшера перехватило дыхание.

— Я никого не убивал! Я просто уехал!

Повернувшись, Эшер направился к выходу.

— Ребята, за мной! — взревел Зет.

Братья набросились на Эшера, как стая волков. На него посыпался град ударов, его били кулаками и пинали ногами, рвали волосы и одежду. Он упал на пол. Схватив Эшера за ноги, они поволокли его вверх по лестнице, словно барана на заклание. Преимущество было на их стороне, и Эшер не мог справиться с ними. Ничего не изменилось за эти годы, и он снова чувствовал себя мальчишкой. Точно так же братья поступали с ним в детстве. Ему нечего было противопоставить им.

Услышав, как звякнула пряжка ремня, который снимал Зет, Эшер закусил нижнюю губу до крови. Под одобрительные возгласы братьев Зет нанес первый удар.

Утолив ярость, братья выволокли Эшера в разорванной одежде из гостиницы и бросили в канаву. Уже сгустились сумерки, и улица была безлюдна.

— С этого дня ты нам больше не родня, — тяжело дыша, заявил Зет, прежде чем отойти от Эшера. — И Рестхарвен для тебя чужая деревня. Сунешься туда, тебе несдобровать. Мы оповестим о своем решении всех жителей побережья. Ты больше никогда не выйдешь в море, малыш. Возвращайся в столицу к своим белобрысым приятелям. Здесь ты никому не нужен. Проваливай.

Эшер взглянул в ненавистное лицо брата. С его губ готовы были сорваться горькие слова: «По какому праву ты гонишь меня? Я тоже любил отца и переживаю его смерть!» Но грудь исторгла только глухой стон.

Братья по очереди плюнули на него и вернулись в «Танцующего дельфина». Дверь за ними захлопнулась.

Лицо заливала кровь, струившаяся из раны на голове. Губы задрожали, и из глаз брызнули слезы.

— Отец… отец… — почти беззвучно шептал он.

Эшер не знал, сколько прошло времени. На ночном небе появились яркие звезды. Взяв себя в руки, он сел, превозмогая боль во всем теле, и попытался поправить разорванную рубашку. От жилета остались одни клочья, и Эшер бросил их в канаву. Встав на ноги, он двинулся по улице, держа курс на ближайшую пивную. Каждое движение причиняло острую боль, с губ срывались невольные стоны.

Сев в темный угол в пивной, Эшер потратил все оставшиеся деньги на выпивку. А когда они кончились, владелец заведения выставил его за дверь.

Была глубокая ночь. Бредя по пустынным улицам, Эшер думал о том, что его никто нигде не ждет. Темные окна домов казались холодными и чужими. И тут он вспомнил, что в доме мэра ему отвели комнату, в которой можно переночевать. Эшер не задумывался о том, что будет с ним дальше. Прожить бы сегодня, а завтра — будь что будет.

По дороге его несколько раз вырвало прямо на мостовую. Добредя наконец до дома мэра, Эшер обнаружил, что дверь черного хода заперта. Впрочем, этого следовало ожидать. Сил поднять руку не было, и он несколько раз ударил в дверь ногой.

Открыл Дарран.

— Где вы шляетесь? — прошипел он. — Его высочество беспокоится о вас.

— Да пошел ты… — пробормотал Эшер и прошел дом.