Тэд Уильямс - Марш Теней

— Я вовсе не хотела сказать, что меня нельзя держать за руку… — сказала она, и легкая улыбка коснулась ее губ.

Тут кто-то появился в дальнем конце двора, и ей пришлось замолчать.

— Баррик, это ты?

Никогда прежде его так не огорчало появление сестры. Бриони, прикрываясь рукой от солнца, уже направлялась по мощеной дорожке к тому месту, где сидели на скамейке Баррик и Селия. Одежда принцессы показалась брату странной, но он был так расстроен, что не сразу понял, в чем дело.

Подойдя ближе, она смутилась.

— Ой, извини, Баррик. Я не разглядела, что ты занят разговором. Селия — верно? Служанка Аниссы.

Селия встала и присела в реверансе.

— Да, ваше высочество.

— Как поживает наша мачеха? Мы так расстроились, что не встретились с ней.

— Королева тоже очень огорчилась, госпожа. Но она плохо себя чувствовала из-за будущего ребенка.

— Ладно, передай ей поклон и скажи, что мы с нетерпением ждем нового приглашения. Мы соскучились.

Наконец Баррик сообразил, что его смутило: на Бриони была юбка для верховой езды с большим разрезом спереди — наряд, совершенно неуместный в дворцовой обстановке.

— Почему ты так странно одета? — спросил он сестру. — Ты собираешься кататься? — Он очень надеялся, что не ошибся и Бриони уйдет прямо сейчас.

— Нет, но сейчас я не могу объяснить, — ответила она. — Мне нужно с тобой поговорить.

— Я должна идти, — поспешно сказала Селия. Она бросила смущенный взгляд на Баррика. — Я слишком задержалась с поручением госпожи, она будет беспокоиться.

Баррик хотел что-то сказать, но исход боя был предрешен. Принцу пришлось сдаться, не нанеся ни одного удара. Селия снова сделала реверанс.

— Спасибо за приятную беседу, принц Баррик. Я очень рада узнать, что вы чувствуете себя намного лучше.

И она пошла прочь — возможно, немного изменившаяся, но по-прежнему задорно покачивавшая бедрами. Баррик смотрел ей вслед с огромным сожалением.

«Она не рассердилась, когда я держал ее за руку, — подумал он. — Или просто не хотела обижать принца? В конце концов, я не думаю, что…»

— Если можешь, оторвись от созерцания ее зада, — заговорила Бриони. — Нам есть о чем поговорить.

— О чем, например? — взвелся он.

— Не кипятись, братик. — Бриони улыбнулась, но тут же снова приняла серьезный вид. — Ох, Баррик, извини. Я нечаянно помешала тебе. Я сожалею.

— Трудно в это поверить.

— Послушай, мне могут не нравиться подобные девицы, я об этом уже говорила. Но я тебя люблю. Ты мой дорогой, самый дорогой брат и друг, и я не собираюсь следить за тобой и мешать делать то, что ты хочешь.

Он фыркнул.

— Странно слышать это, потому что на деле выходит совсем по-другому. — На минуту Баррика охватил гнев. — Она вовсе не «подобная девица»! Нет! Ты ее не знаешь.

Бриони сделала круглые глаза.

— Она красивая. Но я же знаю тебя. Знаю, что ты черепаха.

— Черепаха?

— Да, черепаха, которая прячется в своем панцире от внешнего мира. Так поступают, когда чувствуют себя беззащитными, и мне это не нравится. Я боюсь, что кто-нибудь пролезет под твой панцирь и причинит тебе боль. Вот и все.

Баррика тронула забота сестры, но одновременно и разозлила. Бриони считает его беззащитным и беспомощным! Это все равно, что назвать его простачком или, еще хуже, слабаком.

— Тебе тоже лучше держаться подальше от моего панциря, Бриони. Все-таки под ним моя жизнь, — произнес он более резко, чем ему хотелось. Но он рассердился, поэтому не стал смягчать ситуацию.

Бриони смотрела на брата. Она хотела сказать что-то еще, возможно извиниться, но момент был упущен.

— В любом случае, — продолжила она уже иным тоном, — нам нужно поговорить о другом. Поэтому я и пришла к тебе. Речь о письме отца.

— Мы получили еще одно письмо?

Его сразу переполнили два чувства: счастье и страх.

«Как я буду вести себя, если он вернется? — По телу Баррика пробежала дрожь. — А если не вернется? Что тогда? Совсем один…»

— Нет. Это не другое письмо, а то же самое. Принц не сразу понял, о чем говорит сестра.

— Ты имеешь в виду письмо, доставленное послом из Иеросоля, тем туанцем, твоим… другом? — уточнил он.

Голос Бриони не изменился.

— Да, то письмо. Где оно?

— Что ты хочешь сказать?

— Где оно, Баррик? Я его не читала. А ты? Думаю, тоже нет. Ни Броун, ни Найнор, ни кто-либо другой не читали его, насколько мне известно. Единственным человеком, знавшим его содержание, был Кендрик. А теперь письмо исчезло.

— Наверное, оно где-то в его покоях. Возможно, в секретере — в том, с эриворской резьбой. А может быть, попало в бумаги Найнора, а тот не заметил. — Настроение Баррика испортилось. — Либо так, либо нас кто-то обманывает.

— Его нет среди вещей Кендрика. Я везде искала. Нашла множество других неотложных важных бумаг, но письма там нет.

— Куда оно могло деться?

Бриони яростно затрясла головой. В этот миг Баррик увидел в ней будущую королеву-воительницу и с грустью подумал: когда сестра станет такой, останется ли он рядом с ней? Любовь, гордость и злость смешались в его душе и закружились, как грозовые облака.

— Наверное, его украл убийца, — предположила Бриони. — Возможно, кто-то хотел скрыть от нас то, что там написано. Если честно, я в этом абсолютно уверена.

Баррик почувствовал, как его охватывает ужас. Потемневший двор вдруг показался ему слишком открытым и опасным местом. Теперь он понял, почему при любом подозрительном звуке ящерицы стремятся юркнуть в расселину. Но в следующую минуту он сообразил: тайна отца и, соответственно, его собственная тайна вряд ли обсуждались в письме короля Олина, даже если послание адресовано старшему сыну. И все же мгновенная мысль об этом сильно расстроила принца.

— И что же нам теперь делать? — спросил он. День был безнадежно испорчен.

— Мы найдем письмо, — заявила Бриони. — Должны найти.

Она пришла среди ночи, забралась под тяжелый плащ и прижалась к нему. Сначала Вансен подумал, что это сон. Он обнял ее и назвал по имени, какого нельзя было произносить даже во сне. Потом он почувствовал что-то дрожащее, ощутил запах дыма, прикосновение влажной одежды и проснулся.

— Что ты делаешь? — Вансен хотел сесть, но она удержала его. — Девушка, ты понимаешь, что делаешь?

Она прижалась головой к его груди.

— Мне холодно, — простонала она. — Обними меня.

Костер догорал. Лошади беспокойно задвигались на привязи, но никто из людей не проснулся. В поисках тепла девушка прижималась к Феррасу всем своим худеньким тельцем, и на миг одиночество и страх пробудили в нем сильное искушение. Но Вансен вспомнил испуганный детский взгляд и ужас, застывший в ее глазах, — как у раненого зверька, загнанного в чащу. Он сел и закутал девушку в плащ, плотно прикрыв шерстяной тканью ее руки. Больше ничего он не мог себе позволить — если, конечно, его твердость не рассыплется, как песчаная стена.