Далия Трускиновская - Диармайд. Зимняя сказка

– Тут две загвоздки. Сана тебе, наверно, сказала. Во-первых, от ее работы позвоночник начинает немного гулять, так что придется побольше лежать, пока все там не окрепнет. Поэтому, кстати, слишком часто сеансы назначать нельзя. Во-вторых, будет несколько процедур с обязательным условием – платить за них деньгами, которые заработаны собственными руками. Иначе польза пойдет к тому, кто деньги заработал.

– Руками? Именно руками? – уточнила Фаина. – А головой можно?

– Конечно, лучше руками. Условие-то очень древнее, с тех времен, когда люди не знали, что такое – работать исключительно головой.

– У меня так, наверно, не получится… – Фаина даже растерялась.

– Ты вообще где-нибудь работаешь?

– На дому.

Больше она объяснять не стала, да и не требовалось. Вот теперь Дара точно знала – отец обучил девушку бухгалтерским тонкостям. Да вот же и дорогой ноутбук на полке. Семейная фирма, можно сказать.

– А стихи публикуешь?

– Где?! – безнадежно спросила Фаина.

Тут вошел отец с подносом.

Фаина, расчищая место на столике, попросту смахнула на пол журналы (дамские, дорогие, в которых поровну рекламы бутиков и секса, отметила Дара), простые карты для пасьянсов, конфетные обертки, раскрытый маникюрный набор.

– Спасибо, папа, – ласково сказала горбунья, когда отец расставил породистую посуду – два чайника, с заваркой и с кипятком, сухарницу, сахарницу, молочник со сливками, две чашки на блюдцах. – Вот он не верит, что будет толк. А я же вижу – мне халатик спереди стал короток! По меньшей мере на два сантиметра! Приходится все время обдергивать!

– Лишь бы тебе было хорошо, – покорно согласился отец и вышел.

Э-э, дядя, подумала Дара, а ведь тебе вовсе не надо, чтобы она выздоровела. Тебе она нужна такая – твоя любимая кукла, домашний зверек с огромными томными глазами, смысл твоей тусклой жизни. И ты о-о-очень не хочешь ее потерять. Придется предупредить Сану с Изорой – вот откуда пойдет сильнейшее противодействие лечению! Вообще-то лучше всего будет парализовать его волю, связать милого и покорного папочку…

Связать?…

Прозвучало слово «огми», но к чему оно относилось – у Дары не было времени вспоминать. Что-то такое было в Москве, ближе к последним страницам фолианта! Очевидно, в виде ксерокопий лежит теперь на дне сумки…

– А жаль, – ответила Дара Фаине, когда отец с пустым подносом вышел. – Стихи у тебя хорошие. Только откуда Ниав?

Вопрос на самом деле был таков: откуда ты, ни во что не посвященная, можешь знать имена сид и сидов из зеленых холмов?

– Не помню, из книжки какой-то.

Но Дара видела – ей лгут.

– Я много этих книжек читала, ориентируюсь, – предостерегающе заметила она. – Скажем, в исследовании Франсуазы Леру-Дюпле имена сидов не упоминаются.

Сами сиды там тоже не упоминаются, подумала Дара, исследование насквозь материалистично, Главная интрига там в дискуссии о человеческих жертвах, которые приносили или же не приносили друиды. Зато этих имен можно при желании немало набрать в фолианте. Только лучше их сейчас не вспоминать – неровен час, кто-нибудь отзовется, вроде старухи Буи. Странное дело – только на то имя, что дали ей люди, Буи Финд, она и отзывалась. Наверно, стоило ее впредь называть для себя истинным именем – Ротниам, дочь Умала Урскатаха.

– Правда? – спросила Фаина как бы с радостью, но на самом деле с тревогой.

– Да, я ведь целительница, мы ищем в этих книгах то, что нужно для работы. Формулы, приемы. Ведь каждое древнее стихотворение, если вдуматься, вариант формулы, только нужно знать, как пользоваться. Вот и докапываешься до такой мифологии, что нормальному человеку и во сне не приснится. У меня есть друг, так он до аккадской добрался, а подругу в полинезийскую повело, правда, без всякого результата. Она не нашла там бога или богини, которые бы отвечали за поэзию.

Это было чистейшей импровизацией. Про полинезийских богов Дара могла безнаказанно врать сколько душе угодно – кто бы ее проверил?

– Я раньше увлекалась скандинавской мифологией, – сказала Фаина. – Вы, наверно, тоже?

– Нет, – честно призналась Дара, помянув соответствующим словом Фердиада. Треклятый сид, похоже, строго следил, чтобы на Курсах не осваивали никакой лишней информации. Если бы Дара попала туда взрослым человеком, обремененным посторонними знаниями, она бы не чувствовала себя в погоне за Диармайдом, как безоружный против вооруженного. Но Фердиад привел ее туда совсем юной – и, ограничив ее со всех сторон своей близостью, своими знаниями, своими гейсами, лепил себе послушное орудие…

– В сканданавском пантеоне был бог Браги, который покровительствовал поэтам.

Богиня Бриг, отметила про себя Дара, вон она как вынырнула…

– Этот бог – хранитель особой энергии, которая позволяет преодолевать самые сложные препятствия. Его символ – благородная арфа…

– Благородная арфа… – повторила Дара, и тут же перед глазами встало темное окно, в котором возникает смутный свет, море в лунных бликах, лодка с пятном на борту и человек, стоящий к ней спиной, с маленькой арфой на длинном ремне. – А еще?

– Викинги считали магами всех, кто умел сочинять стихи. Для них каждое стихотворение было волшебным заклинанием.

– А у них кто-нибудь обучал поэтов?

– Вот этого я не знаю.

Уж не на север ли подались те филиды, которые не поладили ни со старым, ни с новым вероучениями, а хотели делать что-то свое, подумала Дара, уж не туда ли они унесли третью ветвь Бриг? И тайну идущей от нее энергии, которую нужно беречь для самых опасных препятствий?

Одни – ушли из священных лесов и от дворов обреченных королей в иные леса и на берег иного моря, к молодым, яростным, нуждающимся в смелых и сильных песнях вождям, унесли с собой одну ветвь из трех, вырастили новое дерево, другие… Других песком занесло…

Фаина сидела перед ней, сказочная красавица, если забыть об искореженном теле, и смотрела, ожидая следующего вопроса.

Посмотрела на нее и Дара. А потом – на книжные полки, которые тянулись над диваном. И. указав на одну из книг рукой, сделала пальцами легкий такой знак, собирающий внимание, мимолетное движеньице, если не разбираться в таких вещах – никогда не догадаешься…

– У тебя хорошие книги, – сказала Дара. – Мало кто в наше время их читает.

Фаина смотрела на нее совсем не такими глазами, как гитарист в метро. И верно, подумала Дара, не может она легко покориться, вон какие волосы отрастила, и неосознаваемая сила все же дает себя знать.

– Книги я люблю, – согласилась Фаина, и тут Дара, изобразив, будто увидела особенно любопытный переплет, тихо свистнула. Она собрала внимание глаз, теперь собрала внимание ушей, повела рукой в воздухе и замкнула тот круг, по которому должны будут некоторое время двигаться ощущения Фаины.