Олег Борисов - Глэд. Закат над Майдманом

– Мы исполняем свой долг, – отрезал эльф. На его белоснежных волосах плясали кровавые отблески костра.

– Ну ваше дело. Я прикрою фланги и отсеку имперскую конницу, если она попытается ударить по вас. Но штурмовать вместе с вами плотные ряды пехоты и губить впустую поредевшую тысячу не буду.

– Прикрой тылы, этого будет достаточно.

Черный Рыцарь поднялся и махнул на прощание рукой:

– До завтра. Постарайся не ввязаться в битву хотя бы первые два часа. Обоз с метательными машинами уже добрался, их должны успеть собрать к первым лучам солнца.

– Легионы начнут строиться на рассвете. Я дам им возможность вывести на поле битвы все силы, чтобы не пришлось потом искать трусов по всей округе. Два часа у тебя будет…

Риггер кивнул и растворился в ночи. В чернильной тьме далеко к югу мерцали багровые пятна пожаров: Орда для устрашения сожгла несколько городов в северо-западной провинции. Эти земли должны были остаться под властью императора, и кочевники с разрешения командиров убивали всех, кто попадался у них на пути. Выжженные земли должны были стать еще одним аргументом устрашения на предстоящих переговорах.

Завтрашняя битва станет последним тяжелым камнем, упавшим на весы будущего раздела мира. Острые мечи эльфов и собранных наспех легионов должны были либо оставить южную провинцию в составе империи, либо отдать ее новому государству, очертившему свои северные границы заревом пожаров.

Глава 12

ИМПЕРИЯ НА КОЛЕНЯХ

За три года до завершения строительства пограничной стены Орда успела вторгнуться в наши восточные земли. Реки были красными от пролитой крови. Полвека прошло, прежде чем в опустевшие деревни вернулись крестьяне… Так помолимся богам, чтобы верная императору пограничная стража не допустила повторения подобного несчастья! Слава императору! Слава его верным легионам!

Май – июнь

– Мой император! – Старик в белоснежной тоге с трудом преклонил истерзанное подагрой колено. – Сенат ждет вас!

– К демонам сенат! – От истеричного крика зазвенели витражные стекла в раме. – К демонам и сенат, и его прихлебателей!

Молодой мужчина с только наметившимся излишком веса метался по ярко освещенной комнате. Император Аргус был смертельно напуган. После бессонной ночи глаза ввалились, потускневшие волосы растрепались, и владыка Южной империи походил больше на мелкого поиздержавшегося писаря, чем на вершителя судеб. Пнув попавшую под ноги подушку, Аргус зашипел на скрючившегося советника:

– Этой зимой мы выбрали лучших из лучших в сенат! Ты вслушайся только: лучших из лучших! В новый представительный совет богатейших и мудрейших, для которых даже специальное название придумали: сенат! Слуги империи, отбросившие старые склоки и тайные закулисные интриги! И где, где эти уроды?! Я тебя спрашиваю, бумажная крыса! Где они, эти великие воины и лучшие специалисты по управлению государством?!

Император подскочил к закрытым дверям и ткнул трясущимся пальцем в позолоту:

– Они сбежали! Почти все, все сбежали! Не успели дикие орды подойти к пограничным столбам провинции, как эти отожравшиеся боровы погнали повозки на север! У Тормадских ворот драка с вечера! Сотни слуг наших избранных членов сената пробиваются вместе с хозяевами на выезд из города! И если бедняки бегут в Ампиор с надеждой на спасение за высокими стенами, то вся «золотая кайма»[9] предала и меня, и столицу, и теперь удирает в горы!

– Но, мой император, люди напуганы!

– Люди? Какие люди, старик?! Горожане встали на стены вместе с гвардией! Они готовы драться за свои жизни! Те, кто не занят мародерством на обезумевших улицах… А вот если мы с тобой заглянем в главную палату сената, то увидим опустевшие скамьи, на которых сидели на самом деле испуганные имперусы! Те, кто должен был отправиться в легионы и на башни с метательными машинами! Кто должен был выплатить денежные премии ополчению, взявшему в руки оружие! Где они? Где моя верная опора и надежда на победу над ордами вонючих кочевников? Где?!

Старик лишь сильнее сгорбился, стараясь сжаться в крошечный комочек и поскорее исчезнуть из комнаты. Молодой император редко показывал свой истинный нрав: жестокого и слабовольного человека. Но если что-то выводило его из себя, Аргус с легкостью мог подписать очередной приказ о лишении всех привилегий и ссылке на рудники. И грань между милостью и опалой всегда была ничтожно мала.

– Три легиона уже переброшены на юг и должны сдержать натиск противника. Четвертый легион вместе с гвардией занял стены. Мы удержим столицу и погоним кочевников обратно, как и в прошлом году на восточной границе! – пробормотал советник.

– Мы? Мы – это ты и я?! Кто, кто погонит тысячи вражеских воинов? У наместника Вильрайда за зиму сформированы три новых легиона, три! И в каждом по пять или шесть тысяч солдат! А у нас?! Заняты только офицерские должности и по паре сотен оборванцев для караульной службы! Собранные для битвы легионы вместе с тюремной охраной и караульными службами наскребли всего лишь девять тысяч бойцов! Как они смогут разгромить Орду, которая за неделю уничтожила половину империи?! И ты говоришь, что мы погоним кочевников обратно?

Старик предпочел промолчать и не напоминать императору, кто виновен в сложившейся ситуации. Еще ранней весной Аргус лично приказал расформировать часть пограничной стражи на побережье, направив сэкономленные средства на ремонт своей новой резиденции.

– Я иду на центральную башню рядом с южными воротами. Если сенат пожелает, может последовать за мной. Я должен своими глазами увидеть, как наши солдаты сомнут врага и опрокинут его строй! Я своим примером смогу вселить веру в сердца горожан. Если они увидят своего императора рядом с собой, они воспрянут духом! Да, на стены, на стены!.. Немедленно… Только надо усилить охрану, а то в городе паника. Я лично видел, как перепуганные люди смяли оцепление на площади! И это здесь, в двух шагах от дворца! Что же говорить о дальних кварталах! Там со вчерашнего утра дымные столбы от пожаров!..

Старик с трудом поднялся и помог Аргусу набросить на плечи теплый плащ. Верный советник предпочел в эти трудные минуты быть поближе к перепуганному повелителю. Кто знает, какая блажь придет ему в голову и чью жизнь он пожелает бросить в качестве подачки обозленным горожанам. Лучше стоять за плечом императора и подсказать нужное имя, чем сидеть дома и трястись от страха: когда загрохочут по плитам шаги гвардейцев…

Бросив поводья десятнику охраны, Кашем-хан медленно поднялся по засыпанным мусором ступеням к распахнутым настежь дверям. На пороге ратуши его уже ждал Ахпа-бэ, улыбаясь во весь рот.