Терри Пратчетт - Вор времени

Прямо на глазах у Сьюзен на край фонтана сел зимородок. Глянув на нее, он снова поднялся в воздух, захлопав крыльями, как крошечными веерами, и улетел прочь.

– Послушайте,- сказала Сьюзен.- Я не… Я не… Послушайте, я понимаю, что происходит. Действительно понимаю. У моего дедушки тоже есть парк, абсолютно черный. Но Лобсанг собрал часы! Ну, не он сам, но его часть. Значит, он спасает мир и разрушает его одновременно?

– Семейная черта,- ответил Когд.- Именно этим и занимается Время каждое следующее мгновение.

Он посмотрел на Сьюзен, как учитель – на прилежную, но глуповатую ученицу.

– Попробуй взглянуть с другой стороны,- сказал он.- Думай обо всем сразу. «Всё » – какое обыденное слово… Но «всё » значит… всё. Это гораздо больше, чем вселенная. И всё содержит все возможные события, которые могут произойти в любое время во всех существующих мирах. Не пытайся искать идеальные решения для отдельных проблем. Рано или поздно всё становится причиной всего остального.

– Вы хотите сказать, что один маленький мирок не имеет значения? – спросила Сьюзен.

Когд махнул рукой, и на камне появились два бокала с вином.

– Всё имеет ровно такое же значение, как и всё остальное,- промолвил он.

Сьюзен поморщилась.

– Знаете, именно поэтому мне никогда не нравились философы,- отозвалась она.- По их словам, все легко и просто, но стоит только выйти в реальный мир, как мгновенно сталкиваешься с трудностями. Сами посмотрите вокруг. Готова поспорить, что эти лужайки нужно пропалывать, фонтаны – чистить, а павлины теряют перья и портят клумбы… ну, или они не настоящие павлины.

– Нет, здесь все настоящее,- уверил Когд.- По крайней мере, не менее настоящее, чем все остальное. Но это есть идеальный миг.- Он снова улыбнулся Сьюзен.- И на его фоне столетия меркнут, склоняя головы.

– Я предпочла бы более осязаемую, гм, философию,- парировала Сьюзен и сделала глоток вина. Оно было идеальным.

– Разумеется. Я и не сомневался. Ты цепляешься за логику, как моллюск – за скалу во время шторма. Что ж, попробую сформулировать более конкретные советы… Защищай то, что мало, не бегай с ножницами и помни: всегда есть шанс на неожиданную конфетку.- Когд улыбнулся.- И никогда, никогда не упускай идеальный момент.

Ветер донес брызги от фонтана до их бокалов. Это длилось буквально миг. Когд поднялся.

– Что ж, по-моему, встреча между моей женой и моим же сыном завершилась,- сказал он.

Парк потускнел и пропал. Каменная скамья растаяла как туман, как только Сьюзен поднялась с нее, хотя до этого момента казалась твердой, гм, как камень, которым, по сути, она и была. Бокал исчез из ее руки, оставив только воспоминания о своем присутствии в пальцах и вкус вина во рту.

Лобсанг стоял перед часами. Времени нигде не было видно, но тон звучащей в комнате мелодии изменился.

– Она счастлива,- сообщил Лобсанг.- Она теперь свободна.

Сьюзен огляделась. Вместе с парком исчез и Когд. Не осталось ничего, кроме уходивших в бесконечность стеклянных комнат.

– Ты не захотел поговорить со своим отцом? – спросила Сьюзен.

– Потом. Время еще будет,- промолвил Лобсанг.- Уж я-то об этом позабочусь.

То, как он это сказал, осторожно роняя слова в пространство, заставило ее оглянуться.

– Ты собираешься взять все на себя? – удивилась она.- Стать Временем?

– Да.

– Но ты ведь почти человек!

– И что?

Лобсанг улыбнулся, в точности как его отец. Это была снисходительная улыбка бога. Сьюзен такие вот улыбочки просто бесили.

– А что находится во всех этих комнатах? – сменила тему она.- Ты это знаешь?

– Тут хранится идеальный миг. В каждой из них. Удлеплекс удлеплексов идеальных мигов.

– А я вот не уверена, что идеальный миг вообще существует,- буркнула Сьюзен.- Ну что, теперь мы можем вернуться домой?

Лобсанг, обмотав кулак полой рясы, ударил по стеклу передней стенки часов. Оно разбилось, и осколки посыпались на землю.

– Когда окажемся на другой стороне,- произнес он,- не останавливайся и не оборачивайся. Будет много осколков.

– Я попытаюсь спрятаться за скамейками,- пообещала Сьюзен.

– Скорее всего, их не будет.

– ПИСК?

Смерть Крыс забрался на часы и весело смотрел на них сверху вниз.

– Ас ним что будем делать? – спросил Лобсанг.

– Он сам о себе позаботится,- ответила Сьюзен.- О нем можешь не беспокоиться.

Лобсанг кивнул.

– Возьми меня за руку,- сказал он.

Она послушалась.

Свободной рукой Лобсанг схватил маятник и остановил часы. В мире разверзлась сине-зеленая дыра.

Обратный путь был гораздо быстрее, но, когда мир снова обрел свое существование, Сьюзен вдруг поняла, что плывет в воде. В коричневой, грязной и воняющей гнилыми растениями. Преодолевая сопротивление намокшего платья, Сьюзен всплыла на поверхность и огляделась по сторонам, пытаясь понять, куда ее занесло.

Солнце, как пригвожденное, висело на небе. Воздух был тяжел и влажен, а еще за ней с расстояния всего нескольких футов наблюдала пара ноздрей.

Сьюзен была воспитана практичной девушкой, и это подразумевалось, что ее научили плавать. В данной области Щеботанский колледж для молодых барышень был весьма передовым учебным заведением, и наставницы, работающие там, считали, что барышня, которая не может проплыть в одежде как минимум две дистанции, просто плохо старается. Благодаря тамошним педагогам Сьюзен научилась плавать четырьмя стилями и освоила несколько видов искусственного дыхания, а поэтому в воде чувствовала себя как рыба. Она даже знала, что нужно делать, если окажешься в одном водоеме с гиппопотамом, а именно – срочно найти другой водоем. Гиппопотамы только с расстояния выглядят большими и симпатичными. А вблизи они просто большие.

Сьюзен призвала себе на помощь всю унаследованную мощь смертоносного голоса плюс навыки школьной учительницы младших классов и заорала:

– А НУ, ПРОВАЛИВАЙ!

Существо в отчаянии забарахталось, пытаясь развернуться, а Сьюзен поплыла к берегу. Которого как такового не было: вода переходила в сушу серией песчаных отмелей, засасывающих илистых луж, переплетенных корней деревьев и болотин. Насекомые тучами летали над головой, а потом…

…А потом появились скользкие булыжники под ногами, а из тумана донесся грохот копыт…

…А потом возник лед, громоздящийся на мертвые деревья…

…А потом ее за руку взял Лобсанг.

– Я нашел тебя,- сказал он.

– Ты только что уничтожил историю,- сказала Сьюзен.- Перевернул все с ног на голову!

Она была весьма шокирована встречей с гиппопотамом. Никогда не подозревала, что рот может быть настолько зловонным, большим и глубоким.